– Рон, не обижайся, но мы с тобой едва знакомы.

– Что мешает нам познакомиться ближе, Виктор?

– Я не вижу проблем. Тем более ты военный, и я тоже бывший военный.

– Ты бывший военный?!

– Да, я служил немного, но в другой армии и в другой стране.

– В какой такой армии и какой стране?

– Я сам из Литвы. Слышал о такой стране?

– Конечно. Виктор, ты что же, считаешь, что полковник американской армии не знает своих союзников?

– Каких союзников?

– Литва – член НАТО, и я был в этой стране неоднократно. Ты из Вильнюса?

– Нет. Я родился и вырос в Клайпеде.

– Отличный город, лучший на том побережье! А в каком районе ты жил?

– На проспекте Тайкос, – ответил я совершенно честно: так назывался проспект Мира (Тайкос).

– Знаю этот район. А где ты служил?

Я мельком взглянул на Рона и понял, что он не проходил подготовку по программам разведки. У него был прямой, удивлённый и смелый взгляд. Вопрос и несомненный интерес был естественный.

– Знаешь что, Рон, надоело мне это пиво…

– И мне тоже. Предлагаешь виски?

И этот момент не остался для меня не замеченным. Разведчик (или контрразведчик) ни за что не перебил бы меня.

– Отлично!

Рон, как настоящий хозяин жизни, взмахом руки подозвал официанта и заказал виски.

Не хотелось, но пришлось прибегнуть к этому известному, но не очень популярному в ГРУ инструменту. И в этом вопросе предстоит поединок, в котором победитель непредсказуем. Проверим.

Неужели американский офицер сможет перепить русского? Не знаю. Мне мои преподаватели говорили, что они в этом деле большие мастера, очень сильный противник. Однако есть одно но… В данный момент он ещё не знает, что я бывший советский офицер, и легенды говорили о том, что советского офицера ещё никому не удавалось перепить. Вот ведь влип! В любом случае я не посрамлю честь бывшего советского офицера!

Рон отхлебнул виски грамм на семьдесят. Придётся не отставать, иначе можно зародить подозрения неискренности. Это американский офицер, я не знал их психологии, как следовало бы мне её узнать до встречи! Теперь поздно. Поэтому исходил из того, что у нас примерно одинаковая психология. Тем более он боевой офицер, офицер пехоты и не должен валять дурака.

Уже видел по Рону, что ему вообще плевать на многие условности. Он говорит о себе смело, не таясь. Отлично понимает, что можно говорить и что нельзя. Понимает, что он не нарушает ничего.

– Рон, я служил в Советской армии. Литва же была в составе СССР. Служил офицером. Командовал в Афганистане взводом пехоты. Вкратце так. Это было давно. Но войну я хорошо помню. Это останется в моей душе на всю оставшуюся жизнь.

– Ты пехотинец?

– Да. В прошлом я старший лейтенант, по-нашему первый лейтенант. Мой род войск – infantry.

– Отлично! Ты реально учувствовал в боях?

– Да, но немного. Совсем чуть-чуть.

– Я тоже повоевал.

– Ого! Где?

– В Гондурасе и Панаме.

– Как интересно! Я ничего не знаю про эти войны.

– Как-нибудь расскажу. А боевые действия твоей бывшей армии в Афганистане мы очень сильно изучали.

– Понимаю.

– А как же ты в Штатах оказался?

– Как все. СССР распался, к счастью. Я вернулся к себе на Родину. Там тогда мы тяжело жили, поэтому уехал в США навсегда и полюбил эту страну. Теперь я гражданин США и очень этим горжусь, – попробовал снять ответом все возможные подобные вопросы.

– А как ты стал офицером?

– Как и почти все в СССР. Выбрал военное училище для поступления и поехал в него поступать. Закончил его и уехал служить в войска.

– А где ты учился?

– В Санкт-Петербурге, в высшем общевойсковом командном училище. А ты что закончил?