– Гусеница и Пчела, – тяжело вздохнул немолодой лысоватый мужчина.

– Гусеница? – поперхнулся чаем дежурный.

– Угу… – взялся за перо мужчина. – Мы вчера возвращались из театра. Уже зажглись вечерние фонари, под ногами шуршали опавшие листья. Может, от того, что спектакль «Отелло» оставил неизгладимое впечатление, а может, от того, что безбожно натирали новые туфли, а моей Фиме, когда натирает обувь всегда хочется чего-то такого… – помахал в воздухе пухлой ладошкой мужчина.

– Что, тянет поскандалить? – понимающе хмыкнул дежурный.

– Ну да… Серафимочка вообще то очень добрая, но эти туфли… – опять вздохнул мужчина. – Так вот, после спектакля «Отелло» мы возвращались домой по Парку культуры и отдыха вместе со своей супругой. Внезапно из кустов появился Лютик и стал обнимать мою супругу, несмотря на просьбу этого не делать. Я не знал, что Лютик – это барышня, и немного толкнул его, ну то есть её. После чего Лютик призвал на помощь своих товарищей – Гусеницу и Пчелу. Они повалили меня на газон и начали избивать… Послушайте, я могу доказать, что мы тут с Фимочкой ни причем, у меня даже запись сохранилась, я по ошибке с фонариком включил на чарофоне диктофон.

– Ну давайте, послушаем.

– Да-да. Вот, – нажал на пару кнопок мужчина.

– Вообще, ревновать глупо! – убежденно сказал женский, чуть визгливый голос. – Я читала, ревность – это низкие вибрации.

– Читать вредно, – буркнул мужской.

– В смысле?

– Фимочка, ну ты же в Политехе училась. Что такое вибрации? Это механические колебательные движения систем или твердых тел. Как ревность может вибрировать?

– А что это ты так сразу завёлся?

– Ничего я не завёлся!

– Да тебя корёжит от слова ревность! – начала заводится Фимочка.

– Боги! Фима!

– Тогда почему ты никогда меня не ревнуешь?

– К кому? – устало вздохнул мужчина.

– Ну вот я с девочками ходила на прошлой неделе в ресторацию. Откуда ты знаешь, что я не была с полюбовником?

– Так ты мне весь вечер фотографии слала, всю память на чарофоне засорила: вот мой бокал, вот моя утиная ножка, вот Анькины пельмени, вот я ем свою ножку, вот я ем Анькины пельмени…

– Я знаю, почему ты меня не ревнуешь! – голос у Фимы задрожал. – Просто ты меня не любишь!

– Ты же сама только что говорила, что ревность – это низкие вибрации! – напомнил мужчина.

– Ты меня не любишь! – Повторила Фима и всхлипнула.

– Да люблю я тебя!

– Докажи!

– Боги, Фима, ну почему в парке-то? Давай дома докажу, а?

Раздался громкий плач.

– Сударь, сударыня, не желаете сфотографироваться? – раздался весёлый молодой голос.

Мужчина нажал на дисплей остановив запись, и сказал:

– А вот тут на нас из кустов внезапно вылез Лютик.

– Понятно, – кивнул дежурный. – Давайте дальше.

Мужчина опять нажал на дисплей.

– Не желаем! – тут же раздался из динамика его голос.

– А почему барышня плачет? – не отставал Лютик. – Не плачь, всё наладится!

– И тут этот Лютик попытался обнять Фиму! – опять нажал на дисплей мужчина. – И я понял, как докажу свою любовь Фимочке, ну и…

– Я понял, что там дальше?

– Слышь, ты! Лапы от моей женщины убрал! – вновь раздался грозный голос мужчины из динамика.

– Но это дружеские обнимашки! – противным тонким голосом возразил Лютик.

– Отпустил её быстро!

В чарофоне послышался шум возни и крик: «Помогите!»

– Понимаете, я его, ну в смысле её, всего лишь толкнул, – утёр вспотевший лоб мужчина. – Совсем легко, но она, ну то есть он, отшатнулся и неуклюже побежал по дорожке с девчачьим криком: «Помогите!»

– Дальше включайте, – махнул рукой дежурный.

Мужчина закивал головой и опять нажал на дисплей.