перпетум.

— «Призрак вечной скорби»? — усомнилась Марьяша. — Не разрушаемый временем? Их существование не доказано. Сознание не может так долго поддерживаться в эктоплазме. Кстати, чем он там питался, если не бросался на людей?

Тут я несколько смутилась:

— Понимаете, там такое дело… В общем, он мог путешествовать по трубам. Так вот, туалет второго этажа… студенты часто применяли его для… хм… близких встреч. Короче, его облюбовали парочки.

— Коловрат секса – самый мощный, — одобрительно кивнула Марьяша. — Находчивый фантомчик, уважаю.

— Какая прелесть, — язвительно протянула Ксеня. — Ну, предположим, твой призрак сохранил сознание, не был агрессивен и питался чувственной энергией, не обнаруживая себя … хотя я не представляю, как такое возможно… долгих восемь лет. Что с ним произошло? Как он погиб?

— Вот тут все… длинная история.

— У нас полно времени, — Ксеня села на полу и обняла колени руками.

— В общем, это была двойная смерть. Ждан погиб…

— Ты ему еще и имя дала? — простонала Ксеня. — Он-то вряд ли свое помнит!

— Ну не называть же его посмертием постоянно! — возмутилась я. — Так вот, Ждан погиб, защищая девушку, в которую был влюблен…

… Она жила в соседней квартире. Красивая, чувственная… и очень одинокая. Ждан слышал Ее рыдания через стенку по ночам, мучился, но ничего не мог поделать. Познакомиться поближе и признаться? В том, что давно влюблен, что живет одними лишь звуками из-за стены: Ее пением, когда Она в хорошем настроении, и тихим плачем, когда Ее квартира превращается в приют опустошенной души. Но кто он, чтобы претендовать на Ее сердце? Простой клерк из адвокатской конторы. А Она работает в серьезном месте и быстро поднимается по карьерной лестнице. Это удача, что они встретились, что контора оплачивала Ждану жилье в таком престижном доме. Но у Нее апартаменты, а у него – узкая угловая комнатушка.

Соседка превратилась для Ждана в отдушину в тяжелых буднях. И он совсем уже решился признаться и даже купил медальон в подарок (не из золота, но изящный, тонкой работы).

Ее бросил мужчина. Она долго плакала, а потом… перестала. Вечерами Ждан слышал, как Она говорит по телефону, нервно, напряженно, о каком-то, сложном деле.

Когда к Ней пришел убийца, он как раз решился признаться. Стоял у балкона и прислушивался через раскрытую в теплый вечер дверь, пытаясь понять, в каком Она сегодня настроении.

Крик и… ужасные хрипы.

Ждан перелез на соседний балкон, попытался одолеть дюжего громилу, надеясь, что Она еще жива в страшных ручищах киллера… но погиб сам… рядом с любимой. А громила срезал с погибших локоны, отыскал в кармане соседа девушки медальон и сложил туда «трофеи». Киллер всегда приносил что-нибудь с места убийства. Через забранные у жертв вещи он тянул нужную ему энергию эмоций: боли, отчаянья, растерянности, беспомощности.

Убийца не был человеком, он был кадавром. Он снимал комнату в дешевом хостеле, где энергия текла хаотично, как во многих местах скопления людей и их эмоций, и где никто не обращал на него внимания. Он не знал, что душа убитого им мужчины осталась привязанной к медальону – шок погибшего был силен, растерянность от внезапной смерти – неизмерима. Кадавр прятал медальон в туалете, где темный коловрат трофея был менее заметен, а заключенный в подвеске призрак пытался свыкнуться со своим новым положением.

Однажды кадавр не пришел за новой порцией энергии. И на следующий день не объявился, и еще через день. Так потянулись для заключенного в медальон посмертия долгие дни на грани сознания и растворения. Ждан цеплялся за воспоминания. И оказалось, что некое подобие жизни существует и после смерти. А значит, у него еще была надежда.