Как он и предсказывал, швейцар не стал чинить препятствий новому во Владивостоке человеку. Поклонившись и сняв фуражку, он лишь попросил записаться в журнале посетителей.

Устроившись в укромном уголке обеденной залы, Агасфер заказал большую кружку темного пива и стал с любопытством осматриваться. Народу в клубе пока было, как и предсказывал доктор, немного: немцы – народ пунктуальный и трудолюбивый, до пяти часов пополудни их от амбарных книг и арифмометров не оторвать. Русской речи в зале почти не слышалось – говорили вокруг по-немецки, на голландском и английском языках. Подивился Агасфер и крайней малочисленности здесь японцев: в том же Иркутске людей монголоидной расы было не в пример больше.

– Позволите составить вам компанию? – вопрос был задан явно для проформы, ибо толстяк-бородач в светлой паре и с обширной лысиной уже угнездился за столиком Агасфера. И тут же представился: – Генрих Шнитке, оптовая торговля. Впрочем, как и почти все прочие присутствующие.

Агасфер привстал, отрекомендовался: Михаил Берг, инспектор Главного тюремного управления.

– Вот это меня и заинтересовало, сударь мой! – густо захохотал толстяк. – В гостинице человек записался Бергманом, здесь в журнале – Бергом. Как же на самом деле?

Агасфер улыбнулся:

– Знаете, герр Шнитке, это можно назвать данью уважения обоим родителям: матушка моя в девичестве имя Бергмана носила. Так что стараюсь вот, пополам почтение оказывать… Однако и вы мне любопытны, сударь: я первый день во Владивостоке, а моей скромной персоной уже интересуются…

– А-а-а, ерунда! Сие – болезнь маленьких провинциальных городишек, – пренебрежительно махнул рукой толстяк. – К тому же ваше появление в нашем форпосте цивилизации можно назвать несколько шокирующим: петербургский чиновник сходит не с борта корабля, а является из окрестных «джунглей», да еще с красавицей-женой… Что вы пьете? Пиво? Напрасно, сударь мой, напрасно! С пивом вы очень скоро перестанете нравиться женщинам!

И Шнитке опять захохотал, гулко похлопав себя по обширному чреву.

– Вот стаканчик мадеры – в самый раз, – продолжил толстяк и уже по-серьезному, вприщур поглядел на собеседника: – А в самом деле, Берг, что вы позабыли в нашем Богом забытом уголке?

– Разве об этом не говорит мой мундир? – подивился Агасфер.

– Бросьте, Берг! Вы интеллигентный человек, за версту видно! Когда здесь появляются эти тюремные грызуны, они первым делом топают в свое управление и хлещут втихаря «очищенную»!

– Ну, во-первых, я для местных «грызунов», как вы изволили выразиться, великое столичное начальство, которому не подобает напиваться с подчиненными. Во-вторых, я просто не люблю водки. И в третьих, на тюрьмы я еще успею наглядеться, уверяю! В-четвертых, мундир Главного тюремного управления – не каинова печать на всю оставшуюся жизнь. Так что почему бы не провести вечерок в компании приятных людей? И в-пятых, меня серьезно беспокоит проблема переправки собственной персоны на Сахалин. Неужели здесь, как сообщил мне вице-губернатор, нет каботажного сообщения, и мне придется три недели ждать большого корабля из Одессы?

– Каботажка есть, как не быть! – махнул рукой толстяк. – Но нынешняя навигация только открылась, в Татарском проливе еще полно льдов. Да и не любит наш брат, коммерсант, афишировать свои козыри на новый сезон. Ну да откуда вам наши секреты знать, людишкам без коммерческой жилки… Или все-таки с коммерческой слегка?

Агасфер поймал на себе острый оценивающий взгляд собеседника. Черт возьми, за кого они его тут принимают?!