–  Спасибо,  –  поблагодарила я за угощение.

Оля тоже поблагодарила и тоже взяла яблоко. Ребята отвлеклись на что-то, и я посмотрела на Северову удивлённо.

 –  Что? – не поняла она. – Делиться надо! А то дожили  – пока не попросишь, не угостят!

Она уже тогда была уверенной в себе и считала, что мальчики должны ухаживать за девочками, даже если у них противостояние. Потому что противостояние культуре не помеха.

Случай с яблоком впоследствии казался мне каким-то отвлекающим манёвром судьбы.

Когда автобус починили, нас спешно загнали в него, и мы поехали. Кажется, жутко опаздывали, и Селёдка очень переживала по этому поводу.

Но дальше добрались мы без приключений.

Всё окончательно пошло не так с момента, когда нужно было разбиваться на пары у самого парка Монрепо, который входил в нашу культурную программу.  Этим занялась Селёдка, почему-то перед посещением парка разрешившая родителям, которые ехали с нами, пока отправиться в город. У них там были какие-то дела, которые они планировали сделать в свободное время, но свободного времени из- за колеса не предвиделось.

Вообще, когда искали взрослых для сопровождения, выяснилось, что никто ехать не хочет, но, благо, нашлись те, кто согласился, но с условием, что им дадут время на личные дела.

Это было крупной ошибкой.

И вот всех уже разбивали на пары, а Северова как раз уронила зеркальце под сиденье и рыскала в автобусе.

Меня водитель выгнал, чтоб не задерживала народ, и я вышла на улицу, где цепкая рука Селёдки схватила мою и вложила в руку Карпова. Причём проделала это так быстро, что я не успела даже подумать о том, чтобы возмутиться. Да и не получилось бы, наверно, на меня Селёдка шикнула бы, и я от обиды снова не смогла бы ни слова произнести.

Я ошарашенно посмотрела на Женьку, а он улыбнулся мне как- то радостно, что ли… Не к добру это.  От его сияющего ехидного взгляда я растерялась окончательно и поняла, что надо бить тревогу. Почти начала паниковать,  когда услышала звонкий спасительный голос Оли:

 –  Я должна идти с Никой!

Но учительница не поддержала Северову, ответив сразу, без раздумий:

 –  Вы вечно болтаете, а надо слушать экскурсовода,  –  наставительно заявила Селёдка. – Так что ты вставай с Ваней.

Я выдохнула, поняв, что всё это – коварство Селёдки, а не досадная случайность. Я бы всё равно не пошла с Олей, даже если б она вышла из автобуса вместе со всеми.

От этого стало немного легче.

 –  Не хочу! – едва не заплакала Оля, и мне стало неудобно: это ведь из-за меня. Надо же, не думала, что Северова так хочет идти со мной. – С Карповым они тоже будут болтать!

 –  Так, Оля! – прикрикнула Селёдка. – Не задерживай! И так столько времени потеряно!

 –  Ага,  –  поддакнул Женька, а потом шепнул мне:  –  Может, Гудвин подарит Северовой мозги?

 –  Пусть тебе сперва подарит,  –  отозвалась я, обидевшись за подругу.

Тогда я ещё не знала, что шутки про мозги и фамилию Ваньки будут сопровождать меня всю школьную жизнь.

Северова, хоть порой и могла проявить настойчивость, в этот раз подозрительно легко и быстро сдалась. Может, пожалела нервную Селёдку, которая ничего теперь не успевала? В общем, мне пришлось идти с Женькой.

Как-то так вышло, что шли мы ближе к концу, и он мог спокойно толкать меня и бросать всякие листья и цветочки, которые успевал сорвать на ходу.

Нам что-то рассказывали, вокруг нас царило волшебство осеннего леса и огромных валунов, похожих на спящих великанов. Алела рябина на фоне жёлтых листьев, где-то высоко в небе кричали улетающие на юг гуси… Пахло осенними листьями, хвоёй и свежестью. Пахло тайной старинного парка, древними легендами и осенней убаюкивающей тишиной. И я могла бы наслаждаться этим удивительным парком, так не похожим ни на какие другие, но со мной шёл Карпов и всё портил.