- Но Ашотка! – взвыла я. – Он же вас… - умолкла, не закончив фразу.

- А что «он нас»? – удивилась мама. – Не насилует же. Сами согласились. И откажись я или другая, на наше место найдется десяток более сговорчивых, - встала из-за стола, считая, что все объяснила.

Думаю, будет лишним упоминание о том, что я так и не сказала маме, в чем заключается моя «работа». Что это не просто концертный номер, а стриптиз, услышав о котором скривит рожу та же «ашоткина подстилка», даже если не имеет представления о том, что это такое в принципе – осудит. Потому как у обывателя, гражданина бывшего совка, сложилась твердая уверенность, что стриптизерша и проститутка слова синонимы.

***

Свою идею о введении в танец нескольких акробатических элементов я изложила Игорю через несколько дней после поездки «за бельишком».

- Не знаю, справишься ли? – постановщик пощупал мою руку. – Бицепсы оставляют желать лучшего. Да и ноги слабоваты, - вздохнул: - Тебе бы в зал к Михалычу. Но, как ты понимаешь, бесплатно он с тобой возиться не станет, а у тебя долг, - усмехнулся. – Да и запас чулочков скоро пополнять придётся.

Я все понимала. А потому спустя пару дней притащила домой килограммовые гантельки и начала, дождавшись пока мама уйдет на рынок, накачивать охаянные Игорёхой бицепсы. И, конечно, репетировать, репетировать, репетировать.

К концу месяца постановщик дал добро на показ усовершенствованного танца, который был принят публикой вполне благосклонно. Что, впрочем, вовсе не увеличило мой заработок. Мужчины приходили в стрип-клуб вовсе не за тем, чтобы заценить акробатические трюки, и не видели причины, по которой нужно воткнуть в лиф или засунуть под резинку боксеров более крупную сумму.

Каждый вечер я со страхом ждала, когда Светик сообщит, что меня заказали в приват.

О том, что это такое – приватный танец, мне растолковали вполне доступно еще в самом начале моей карьеры стриптизёрши.

- В кабинете можешь позволить себя полапать, - с ухмылочкой вещал Артур. – Но в клубе никакого траха! Блюсти ни чью нравственность в нерабочее время я не собираюсь, но превращать заведение в публичный дом не позволю! Чем ты там занимаешься по ночам и вечерам – мне пофиг. А здесь ни-ни!

Я сжималась в комок, думая, как не допустить «облапывания» во время привата. И каждый раз радовалась, что ни у кого не возникает желания «заказать» меня.

Несколько раз ловила на себе полный недоумения взгляд Светика. Но выяснять с какого перепугу она сверлит меня глазами – не стала. Обратила внимание, что спустя какое-то время недоумевающий взгляд сменился ехидной улыбочкой. Но и на этом акцентировать внимание не стала. Лыбится? Ну и пусть! Может, у неё настроение хорошее.

Несколько раз замечала в зале Ольшанского, который, впрочем, не спешил порадовать меня денежкой, а исчезал в середине танца.

В день, когда я наконец-то выплатила долг Игорю и уже бежала к автобусной остановке, снова увидела притормозившую рядом машину Саши.

- Садись, подвезу, - предложил так, словно мы встречались только вчера.

Ну что же, ехать в машине по-любому лучше, чем трястись в автобусе. Да и мартовская погодка оставляет желать лучшего.

Я плюхнулась на переднее сидение рядом с водителем.

- Ну, как тебе живется-пляшется? – Ольшанский остановил свой жигуль не доехав до моего подъезда. – Никто не обижает?

- Все нормально, - я пожала плечами. – С чего бы кому-то меня обижать?

- Всякое бывает, - философски изрек Александр и протянул руку, словно собравшись обнять меня за плечи.

Я отшатнулась в сторону. Задергала ручку, собираясь немедленно покинуть салон авто. Поняла, что выход заблокирован. Всхлипнула, решив, что придётся драться с вот этим псевдодругом моего Ванечки.