– Это выступление я посвящаю своей милой дочурке, которую просто обожаю! – объявила Рогнеда Герасимовна. – Я знаю, что ты где-то здесь, дорогуша. Так что слушай и наслаждайся!

Афанасий и Сема огляделись по сторонам, надеясь увидеть такую же пышную, как мама, девочку, обвешанную золотыми побрякушками. Но никого похожего в толпе не заметили. А Рогнеда Герасимовна поднялась на возвышение и с важным видом застыла рядом с молодым пианистом. В зале послышались жидкие аплодисменты. Она кивнула музыканту, тот начал играть вступление к какой-то оперной арии.

Рогнеда Герасимовна воздела руки к потолку и, тряся многочисленными подбородками, запела высоким пронзительным голосом. При этом для большего эффекта она вдруг взмыла над роялем и повисла в воздухе. Украшения раскачивались на ней, словно игрушки на новогодней елке.

– Реактивные турбины! – со знанием дела проговорил Сема с полным ртом бутербродов. – Сейчас многие певцы их используют для пущего драматизма! Летают по сцене взад-вперед, будто ракеты!

В зале действительно раздавался приглушенный шум миниатюрных турбин. Рогнеда Герасимовна голосила, паря над роялем и принимая эффектные позы, одновременно умудряясь улыбаться многочисленным фотографам, а Афанасий внезапно понял, что не переносит оперу.

Похоже, Мартина Наворотилова от выступления оперной дивы тоже была не в восторге, потому что, как только Рогнеда начала петь, она закатила глаза и сделала вид, что ее стошнило прямо на Борменталя. Маму Анастасию Афанасий не видел, дядя Кеша не отходил от своей возлюбленной, которую больше интересовали драгоценности в витринах, нежели ее поклонник. Сема наконец-то наелся и громко икнул.

– Так что там насчет игровых автоматов? – осведомился он.

В этот момент к одному из охранников, стоявших у стеклянной башни с крупнейшим в галактике алмазом, приблизилась странного вида старушка в черной шляпке с вуалью и черном платье до пола. В руке она держала большой кожаный саквояж.

– Сколько тут бриллиантиков выставлено, молодой человек! – прошамкала бабушка. – Прямо глаза разбегаются! А может, и у меня купите? Я тоже хочу, чтобы мои камешки все увидели.

Она расстегнула свой саквояж и сунула его под нос опешившему охраннику. Оказалось, что сумка доверху набита мелкими бриллиантами.

Семен удивленно охнул и пихнул Афанасия в бок:

– Ты только посмотри!

– Простите, – смутился охранник. – Но это выставка, а не ювелирный магазин. Здесь камни у частных поставщиков не покупают.

– Какая жалость! – всплеснула руками старушка.

При этом ручка саквояжа вдруг оторвалась и целая россыпь искрящихся бриллиантов разлетелась по полу.

– Мои алмазы! – истошно завопила старушка. – Да вы хоть знаете, сколько они стоят?!

Толпа гостей выставки ошарашенно замерла. Оперная ария Рогнеды Герасимовны оборвалась на полуслове. А потом все вдруг кинулись собирать рассыпавшиеся драгоценные камни и распихивать их по карманам. В один момент посетители мероприятия, еще секунду назад такие важные, интеллигентные и напыщенные, словно обезумели. Больше всех усердствовал Владимир Михайлович. Дворецкий Борменталь копошился рядом с ним, то и дело отталкивая Одинцева в сторону.

В зале появилась удивленная Анастасия, Захар Третьяков застыл рядом со сценой, не зная, что предпринять. Сема хотел тоже броситься за бриллиантами, но Афанасий его удержал.

– Не сходи с ума! – строго сказал он. – Это все чужое! Не станешь же ты грабить несчастную старушку?!

– Что происходит?! – воскликнул Кеша, наконец оторвавшись от своей зеленокожей спутницы.