– Мне ничего не нужно было от него, кроме развода.

– Почему? Допустим, вы не знали точных сумм, но явно могли претендовать на двадцать-тридцать миллионов.

Лера смотрела на обвинителя спокойно, но уже устало.

– Могла, но не было желания. Я хотела просто развестись.

– Почему? – прокурор не давал ей уйти от ответа на вопрос.

– Наш новорождённый сын умер, и отношения разладились. Я была в депрессии. Хотела просто начать жизнь с нуля.

– Без финансовой поддержки?

– У меня были собственные сбережения.

– Муж запугивал вас?

– Да. Он не хотел разводиться.

– Видимо, вы знали слишком много, чтобы он мог вас вот так просто отпустить?

– Протестую. Это домыслы обвинителя.

Судья кивнул. Прокурор напрягся и перефразировал вопрос:

– Если отношения разладились, по какой причине Багрянцев не давал вам развод?

– Он был не в себе.

– Поясните.

– У него были определённые проблемы с психикой. Я не знаю диагноз, но он сам рассказывал, как периодически ездил в Сибирь в некую клинику восстанавливать здравомыслие. Весной он вёл себя не совсем адекватно.

Прокурор повёл бровью и отчётливо спросил:

– Сколько он заплатил вам за молчание?

– Простите?

– Я протестую. Снова домыслы.

Судья недовольно посмотрел на прокурора.

– Вы знали, что экспертиза о вскрытии вашего сына подделана, а заключение некорректно?

Лера судорожно вздохнула:

– Что значит подделана?

– Вы знаете истинную причину смерти вашего сына?

– Господин судья, я вынужден снова протестовать! Дело о финансах, а не о…

– Чета Багрянцевых глубоко повязла в своих грязных делах!

Дима следил за Лерой, которая с каждой секундой становилась всё бледнее. Судья несколько раз ударил молотком, призывая стороны к спокойствию.

– Вы знали о том, что ваш бывший муж подкупил судмедэксперта?

– Нет… – Лера часто заморгала, чувствуя, как снова проваливалась в черноту.

– И вы не знали, что истинная причина смерти вашего ребёнка не так называемое апноэ?

– Что…

Лицо прокурора расплылось, и Лера почувствовала, как по щекам потекли слёзы.

– Это никак! Не относится! К делу! Господин судья!

Тот снова глянул на прокурора и снова потребовал пояснить ход мыслей. Волохов терял терпение. Он примерно понимал, куда клонил прокурор. И понимал, что будет с Лерой, когда тот озвучит свою гипотезу. Внезапно перед ним возник Стас. Он не острил и не ухмылялся, как обычно:

– Не допусти этого. Она не виновата, – и тут же исчез.

Даниил потёр переносицу и снова посмотрел на судью, а потом на прокурора.

– Госпожа Волкова слишком подозрительно легко отказалась от своей части имущества. И обвинение пытается выяснить причину: она либо знала о криминальном происхождении денег, либо…

– Почему умер мой ребёнок?

– Я задаю вопросы, – процедил прокурор.

– Почему умер мой сын?!! – Лера одновременно чувствовала тошноту, головокружение и жуткий шум в ушах. Её пульс прорывался сквозь кожу, а сердце шарахалось по грудной клетке, вынося рёбра.

Судья с сомнением тихо коснулся молотком стола.

– В результате следственных мероприятий было установлено, что господин Багрянцев за крупное денежное вознаграждение договорился о том, чтобы в заключении судмедэксперта причиной смерти было указано апноэ. Но фактическая причина смерти – асфиксия, – прокурор свёл брови и глянул на Леру исподлобья. – Ваш сын был задушен.

– Неправда! – голос Леры сорвался в хрип. – На нём не было ни одного синяка! Я видела его… тело…

– Прям уж и неправда… Как же вы это сделали?!

– Господин судья!!! – взорвался Волохов.

Воздух в помещении, несмотря на открытые окна, стал похож на раскалённую лаву: он был пламенным и тягучим. Лера не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Дима был готов в любую секунду сорваться с места и спрятать её за собой от этого бессердечного человека.