-Ну, давай, - цокаю и закатываю глаза.

-Ваша честь, - перебиваю я судью. Поднимаюсь, - стороны готовы урегулировать конфликт интересов, не прибегая к суду.

Он поднимает на меня глаза и внимательно смотрит пару секунд. Потом захлопывает свою папку, и говорит:

-Прошу адвокатов проследовать в мой кабинет, - поднимается и выходит в боковую дверь.

Поднимаемся с «коллегой» и следуем за ним. Я, как истинный джентльмен, пропускаю ее вперед, а эта гадина, нет, чтобы молча пройти, пихает меня в кабинет со словами:

-Да иди уже, - шипит, как кобра. Что с ней не так?

Судья уже уселся за стол, и ждет, пока мы сядем напротив. Смотрит он только на Лизу, пожирая ее глазами.

-Ну, привет, Лизи, - она кривится, словно съела целый лимон, посыпанный солью.

-И я… была бы рада тебя не видеть, но… ты, как всегда, что-то замутил и оказался здесь. Зачем?

-Скучаю. Безумно. А ты?

Я понимаю, что ничего не понимаю…

-Некогда было скучать. Дел невпроворот.

И тут я встреваю в их диалог:

-Вы знакомы?

Судья поворачивает голову в мою сторону, словно вспоминает, что они здесь не вдвоем.

-Мы муж и жена, - с ядовитой улыбкой сообщает он мне.

-А разве… - начинаю я фразу, но Лиза добавляет.

-Бывшие. Ты забыл добавить, Арсений, что бывшие.

-Брось Лизи, не дури, если ты не сменила за полгода фамилию, то значит еще надеешься на возобновление отношений, - и тут я вспоминаю, что она говорила, что ее фамилия Воробьева, и этот судья, тоже Воробьев. Кино.

-У меня были более интересные занятия. Например, продажа отсуженного имущества у экс-супруга.

-Ты продала мои антикварные каминные часы семнадцатого века?

Лиза утвердительно кивает, на ее лице очень самодовольная улыбка.

-А деньги перечислила в благотворительный фонд «Дети земли».

-Там же все мошенники! – восклицает Воробьев.

-С нечестно нажитым, надо уметь прощаться легко. Как пришло, так и ушло, - рассматривая ногти на руках, спокойно отвечает Лиза.

-А Генрих, что ты сделала с моим котом?

-О, прости! – восклицает она, - мне пришлось отдать его в кошачий приют. Просто у моего нового парня аллергия на шерсть и тут без вариантов… Либо паршивый кот, который гадит где только можно, либо симпотный парень.

-Ты променяла кота на член? Он же был мне, как ребенок! – видно, что Воробьев расстроен. Проводит рукой по волосам, а потом трет ею же подбородок. – И кто он?

-А вот, Никита Сергеевич, - она придвигается ко мне ближе и, обхватив мою руку, кладет голову на плечо.

-Ты рад за меня, Арсений? – что-то не по-доброму смотрит на меня этот самый Арсений. Будто представляет, как лучше меня убить: расчленить, подорвать, или растворит в кислоте…

-Может мы вернемся к Тихоновым? Я рад, Лизи, - тяну я ее имя, - что познакомился в твоим бывшим…

-Он не бывший, Никитушка, а случайный… Бывший – это когда звонишь пьяная, чтобы выяснить: «Почему…»; заплываешь жиром; тонешь в слезах и катишься на дно, у меня же все – лучше не бывает.

-Я рад за тебя, - отцепляю Лизу от себя, - но Тихоновы ждут. Давайте ваш концерт перенесем в другое место, и время, - а про себя думаю, что мне их концерт и на фиг не сдался. За эту подставу, Лиза будет мне должна… А что? Я еще не придумал.

4. Глава 4

Никита.

Это было самое странное судебное заседание за всю мою практику. Я был безумно рад, когда мы через час вышли из кабинета для совещаний с готовым решением по делу Тихоновых.

Мой клиент пыхтел, потел, кряхтел, но все же нехотя, но согласился со всеми условиями. Тихонова же была безмерно счастлива получить хорошие отступные, и не скрывала свои эмоции. Честно, вела себя, как колхозная дура.