Кто-то из женщин стал сопротивляться и громко кричать. Затрещали электрошокеры, и несколько из пленниц повалились на колени. У меня перехватило дыхание, но я прижималась щекой к стене и ошеломлённо наблюдала за всем, будто бы со стороны, не до конца осознавая, что это может произойти и со мной. Что всё это может не быть сном, а чем-то необъяснимым, но реальным. И ощущение дежавю снова захлестнуло с головой. Казалось, что очень долгое время я испытывала то же самое, но сейчас не могла ухватиться за воспоминания, ускользающие в тёмных переулках сознания.

И когда, наконец, все вокруг замолкли, картинка застыла, Ламара, молча стоявшая всё это время в конце коридора, прошла к лежащей на полу Найти, хладнокровно поставила носок ботинка на её поясницу и склонилась в усмешке:

— Я вижу, у кого-то ещё не встали мозги на место? Придётся разъяснить по-другому.

Она кивнула конвою и выпрямилась.

Нас тут же схватили за локти и повели по коридору. Найти поднял её охранник, перекинул на плечо, словно невесомый мешок, и понёс следом за нами.

— Все в лифт!— жёстко приказала Ламара.

Грубыми толчками в спину нас загнали внутрь. Я вжалась в дальний угол и обняла себя за локти. От сырых волос становилось холодно, или это было от страха. В животе булькнуло от быстрого подъёма. Буквально через несколько секунд лифт остановился. Я настороженно бросила взгляд на створки, но внезапно двери раскрылись с обратной стороны кабины. Ослеплённая ярким светом, я вывалилась наружу, не сумев удержать равновесия.

Ладонь обожгло, будто упала на раскалённые угли. Зашипев, тут же вскочила на колени и прищурилась от рези в глазах, но то, что предстало передо мной, в мгновение обессилило и заставило сесть на икры.

4. Глава 3

Куда ни глянь, вокруг возвышались крутые горные хребты, сплошь покрытые снегом, уходящие далеко к горизонту и скрывающиеся в плотной стене белого тумана. Вблизи некоторые пики словно протыкали облака, упираясь в чистое слепящее небо. И всё, что было видно, – ледяные склоны, подавляющие своим величием, незыблемостью и неприступностью, а в нескольких метрах – обрыв, ограждённый заледеневшими поручнями и белая дымка облаков, застилающая поверхность земли. Вокруг тишина… грозная, оглушающая тишина…

Знакомое ощущение безвыходности и собственной ничтожности накрыло с головой и словно окунуло в ледяную прорубь, давая осознать, что для сна всё слишком реально и болезненно.

В лицо ударил морозный ветер. Слезящиеся глаза, казалось, покрылись коркой льда. Пальцы на ногах стали замерзать. Меня никто не трогал и не пытался поднять. Я крепко зажмурилась. Чувствуя, как заледеневшие ресницы оттаивают, а влага тут же пропитывает кожу, сковывая веки, я резко выдохнула, только сейчас осознав, что перестала дышать, увидев эту картину. Новый судорожный вдох холодного воздуха, и лёгкие будто окатило кипятком. Здесь не хватало кислорода. Я заморгала чаще, растерянно поднялась на четвереньки, чтобы отползти назад в лифт, но крупная судорожная дрожь сотрясла тело, лишив способности двигаться. А через секунду качнуло так, что я ткнулась плечом во что-то мягкое и скользкое. Это были дутые брюки моего охранника. Тот не шелохнулся, глядя на меня сверху вниз безжалостным взглядом.

Не устояв на дрожащих коленях, под весом тела заскользив плечом по гладкой ткани, я упала назад на холодный пол лифта. В лопатках и затылке разлилась огненная боль, но, шокированная от страха и чувства беззащитности, я даже не поморщилась.

В конце концов, кто-то поднял меня и втащил вглубь лифта. Я сжалась в комок и, стараясь не прикусить язык, слезящимися глазами смотрела на обомлевших женщин-пленниц. Даже очнувшаяся Найти с дёргающимся веком и подрагивающими пальцами рук потерянным взглядом замерла на слепящем пятне в открытых дверях лифта.