Воскресенье, 3 июня
Старый свинарник, 1
«Свинарня»
Нижнее поле
Дальняя просека
Мангольд-Парва
Лестершир
Высокочтимому Гордону Брауну,
депутату парламента и министру финансов
Даунинг-стрит, 11
Лондон, SW1A 2AB
Уважаемый мистер Браун,
Я уже писал Вам в казначейство касательно досадной несправедливости. В налоговой инспекции утверждают, что за мной до сих пор числится недоимка в 13 137,11 фунта. Этот «должок» возник в ту пору, когда я в качестве шеф-повара, специализирующегося на потрохах, работал в Сохо у нечистоплотного предпринимателя.
Я сознаю, что Вы – невероятно занятой человек, но если у Вас найдется время взглянуть одним глазком на мои документы (отосланные 1 марта 2007 г. заказным письмом), а затем черкнуть записку, подтверждающую мою невиновность, то я буду Вам вечно признателен.
Ваш покорный и преданный слуга
А. А. Моул.
P. S. Прошу прощения, но не могли бы Вы разобраться с этим дельцем, прежде чем займете пост премьер-министра?
P. P. S. Мои поздравления, кстати: и с одним глазом[5]Вы справляетесь блестяще. Полку выдающихся одноглазых личностей – таких как Питер Фальк (Коломбо), Джордж Мелли[6], адмирал Нельсон и, разумеется, Циклоп – определенно прибыло!
Понедельник, 4 июня
Все началось с пустякового спора о том, как правильно варить картошку (я кладу ее в холодную воду, Георгина бросает в кипяток), а закончилось душераздирающим и гневным поношением нашего брака.
Перечень моих супружеских преступлений оказался длинен: я громко хрумкаю, когда ем чипсы; гладя джинсы, делаю на них стрелки; отказываюсь платить свыше пяти фунтов за стрижку; каждый год в ноябре ношу один и тот же маковый цветок (купленный в 1998 г.)[7]; кладу слишком много сухих трав в спагетти болоньезе; пишу идиотские письма знаменитостям; неспособен заработать достаточно денег, чтобы переселить семью из свинарника.
В ответ на эту диатрибу я сказал:
– Не пойму, зачем ты вышла за меня.
Георгина посмотрела на меня так, словно видела впервые:
– Я и сама не пойму. Наверное, я тебя любила.
– «Любила»? – переспросил я. – Ты с умыслом употребила прошедшее время?
Жена опять взбесилась:
– У нас брак разваливается, а тебя волнует только грамматика.
– Это коренным образом внеположно тому, что я действительно сказал, – возразил я.
– Послушай себя, Адриан. Никто так не говорит. Ни один нормальный человек не скажет «внеположно».
– В повседневном общении Уилла Селфа[8] этот речевой оборот наверняка присутствует как постоянная величина. – Даже на мой вкус, фраза прозвучала чуточку напыщенно.
Я не нахожу ни малейшего удовольствия в наших перепалках… Уж не скатываюсь ли я к той разновидности людей среднего возраста, которые уверены, что страна катится ко всем чертям, а после «АББА» приличной музыки так и не появилось?
Вторник, 5 июня
Дорогой дневник, я все думаю о вчерашнем, и мне слегка не по себе. Дело в том, что, по-моему, страна и вправду катится ко всем чертям, а группу «АББА» никому не удалось переплюнуть.
Среда, 6 июня
Небо прояснилось – и отнюдь не в метафорическом смысле. Реальное солнце вышло наконец из-за серых туч, что нависали над нами несколько месяцев. В воздухе терпко запахло боярышником, а лужи на подъездной дорожке наполовину высохли.
– От солнца масса пользы, – сообщил я Георгине. – Оно повысит у нас уровень серотонина и убережет от рахита.
– Для меня, Адриан, солнце означает лишь одно – придется брить ноги.
Нет, это не та женщина, на которой я женился. Прежняя Георгина упивалась солнцем и лежала в бикини на плоской крыше свинарника, пока последний луч не угаснет.