– Из ваших слов следует, что жалование нашим космоморякам будет повышено вдвое, так?! – наконец выдавил из себя Густав Адольфович. – Я, если честно, немного обескуражен. Когда вы, Ваше Величество, утром расспрашивали меня о финансировании флота, я и предположить не мог, чем это обернётся… Видите ли, наш бюджет не может позволить себе вот так в одночасье удвоить вознаграждение всем имперским экипажам. Это огромные суммы, которых просто нет в казне…

Иван Константинович улыбнулся, и эта улыбка, такая детская и одновременно такая взрослая, заставила профессора смешаться.

– Вашей отговорке бы я поверил, не находись на нашем крейсере контейнер с миллионом бриллиантовых империалов, – спокойно парировал мальчик. – Нет, господин Гинце, денег в государстве хватает, они лежат мёртвым грузом вот уже почти двадцать лет и не приносят никакой пользы, кроме затрат на их создание, хранение и охрану… Деньги должны работать, питать экономику освоенного сектора пространства и давать прибыль…

Гинце поморщился, словно от зубной боли:

– Пока я только слышу об убыли, а не о прибыли, – запротестовал он, всё ещё пытаясь переубедить императора. – Средств, которые находятся в данный момент на корабле, только на первый взгляд в достатке. Я уже смирился с тем, что двести тысяч империалов безвестно растворились в темноте космоса, когда наш адмирал, – Гинце кивнул в мою сторону, – щедро одарил своих боевых товарищей и, так сказать, снарядил их в долгую дорогу… Но даже эти оставшиеся восемьсот тысяч – слишком маленькая сумма для тех грандиозных планов, которые мы перед собой ставим… Вы только начинаете своё восхождение, и эти деньги понадобятся вам все без остатка. Поэтому прошу, подумайте хорошенько ещё раз, прежде чем быть таким щедрым со своими «моряками».

Я наблюдал за этой сценой, скрывая улыбку за стаканом с соком. Юный император показывал себя с новой стороны, и это восхищало не только меня, но и Таисию, которая смотрела на брата с нескрываемым удивлением.

– Награда эта отнюдь не бездумна, как вы выразились, – спокойно ответил мальчик, выслушав эмоциональную речь профессора. – Перед этим я, конечно, говорил не только о контейнере, который находится сейчас в ангаре данного крейсера, а имел в виду всю имеющуюся Казну Российской Империи. Но об этом после, а что касаемо имеющихся у нас в наличии средств, то вы меня не переубедите, и даже не старайтесь. Мне необходим флот из преданных космоморяков, флот, равный всем остальным моим конкурентам и открытым врагам. Сегодня лояльность и верность в том числе покупается изумрудами, рубинами и тем более бриллиантами. Вы это знаете куда лучше, чем кто-либо другой. Поэтому если наличие империалов – это действенный способ, то я хочу использовать его на все сто процентов. Своей щедростью и благодарностью за службу императорскому дому я привлеку огромное число сторонников на свою сторону. Что касаемо остальной Казны, то по мере того, как оставшиеся контейнеры будут оказываться в наших руках, они также будут вскрываться, и их содержимое использоваться по прямому назначению прежде всего для оздоровления экономики Империи. Надеюсь, все меня поняли…

Мы замерли, потрясённые. Маленький мальчик говорил как опытный банкир, как прожжённый финансист, всю жизнь проведший в подсчётах прибыли. Я переглянулся с Таисией, и в её глазах прочитал тот же вопрос, что терзал и меня: откуда у восьмилетнего ребёнка такие знания?

Но, несмотря на общее удивление, я не мог не улыбнуться. Снова убеждался, что не ошибся в выборе того, кому служить. Юный император обладал редким даром государственного мышления, которое проявлялось столь ярко в столь юном возрасте.