Замираю, выпадая из реальности и в то же время чувствуя её так ярко, как никогда в жизни.

— Адам… — только и выдыхаю протестом.

Он ведь пока ничего не делает, лишь нависает надо мной и ищущим взглядом блуждает по лицу. Но, чёрт возьми, откуда такое ощущение, что это чуть ли не самый интимный момент в моей жизни? Я ведь не девственница какая-нибудь трепетная.

Он усмехается, наклоняясь чуть сильнее. Улавливаю приятный запах, который и разобрать довольно сложное. Что-то морское? Нет, древесное. Нет... Другое.

Чуть ёрзаю, когда взгляд Адама поднимается мне на глаза. Накрывает бурной смесью ощущений: и смущение, и возмущение, и напряжение, и растерянность и даже что-то типа любопытства. Или предвкушения?

Я с этим заданием точно сойду с ума.

— Почему ты называешь меня Адам? — низко спрашивает он, почти гортанно.

Замираю, почему-то застигнутая врасплох чувственностью в его голосе. Тогда, в заброшенной кафедре, Адам даже не говорил со мной, сходу набросился с поцелуями. Жаркими, жадными, поглощающими всё сознание. Но сейчас... Он даже не касается, просто нависает, обращается ко мне вроде бы вообще на другую тему — но такое ощущение, что воздействует как минимум не меньше, чем тогда.

На грани как-то всё. На грани соприкосновения, на грани приличий и... на грани близости? Какой-то особенной причём.

Адам всё ещё даже не предпринимает попыток поцеловать или вроде того. Просто смотрит — так, что горячо.

И, похоже, ждёт ответа.

— Потому что так тебя зовут, — всё-таки нахожусь со словами. Голос звучит чуть нервозно.

А вообще, не пора бы оттолкнуть Адама? Или хотя бы сказать, чтобы слез?

Он смотрит внимательно, словно эмоции мои изучает. Понятия не имею, какие видит, но мне демонстрирует насмешку.

От которой на удивление тоскливо сжимаемся в груди...

— Меня зовут Ад, — жёстко припечатывает он.

Замираю, на мгновение даже не дыша. Значит, не просто кликуха, но и то, с чем Адам теперь себя идентифицирует? Ему не просто непривычно, но непонятно, что я называю его полным именем?..

Я честно помню про папины слова не вовлекаться эмоционально. Но ничего не могу поделать с протестом, зарождающимся внутри. Неправильно это... Адам ведь далеко не плохой. Иногда, конечно, тот ещё засранец, но и не подонок.

— Адам, — мягко поправляю его.

Он ухмыляется, а его взгляд неспешно очерчивает мои губы. Как будто касается. Каждую линию обводит, становясь всё темнее.

Непроизвольно приоткрываю рот, с трудом сдерживаясь от желания облизать губы. Кажется, они пересыхают разом. А он дышит чуть тяжелее... Чувствую это так остро, будто сама не справляюсь с дыханием. Или так и есть?

Толком себя не чувствую — больше его.

Адам резко переводит взгляд мне в глаза. С трудом не закрываю их, почему-то ощущая себя застигнутой врасплох.

Пора это всё прекратить!

— У тебя не получится меня изменить, — усмехается Адам, но его глаза остаются серьёзными.

Он решил, что раз я упорно называю его полным именем, то стремлюсь сделать другим? Затуманенное сознание выдаёт именно такую причину, а иначе что Адам мог иметь в виду?

— Я и не пытаюсь, — выдавливаю еле-еле, потому что расстояния между нами ещё меньше становится.

Упускаю, в какой именно момент это происходит, но теперь сосредоточиться ни на чём другом не могу. Не самый лучший способ вести серьёзные разговоры.

Осторожно кладу ладони Адаму в плечи. Пора оттолкнуть, но касаться его даже с этой целью не по себе. Как будто этот парень раскалённый настолько, что обожгусь без возможности восстановиться.

— Не пытаешься... — повторяет он с задумчивой ухмылкой. — И даже не дашь?