– Придумай лучше, – огрызнулась Майка.

– А вот и придумаю! Даже не сомневайся. – Я вскочила в запале, подхватила свой рюкзачок и взбежала вверх по лестнице. Майка топала следом:

– Что ты собираешься делать?

– Заявлю на него в полицию.

– Еще лучше! – закатила глаза подруга. – Те и пальцем не пошевелят, пока тебя не убьют. У меня тетка заявила на своего бывшего, который угрожал ее изуродовать. Знаешь что ей сказали? Приходите, когда это случится.

– Может, ей попался некомпетентный сотрудник, – пробурчала я, с трудом открывая тяжеленную входную дверь. Майка еще пыталась меня вразумить, но я ее не слушала, почему-то и впрямь веря, что нашла реальный выход из, казалось бы, патовой ситуации.

– В ментуру я с тобой не пойду. Так и знай.

Я пожала плечами и, бросив Майку, двинулась в сторону парка, который как раз примыкал к местному УВД. Взлетела вверх по ступенькам и, не давая себе передумать, пошла прямиком к дежурке. На подходе моя уверенность чуть померкла. Мне еще никогда не доводилось бывать в подобных учреждениях. И я даже представить себе не могла, что мне придется разговаривать с дежурным через коммуникатор и пуленепробиваемое стекло. К страху очень скоро присоединился душный липкий стыд.

– Значит, хотите написать заявление о покушении на изнасилование?

– Не знаю, – растерялась я под пристальным взглядом незнакомых зевак, сидящих тут же на неудобных металлических стульях. Наверное, у этих людей тоже были какие-то проблемы, раз они пришли сюда. И уж, конечно, они были не виноваты, что эта драма разыгрывается у них на глазах, но мне от этого осознания было не легче. Я чувствовала себя ужасно неловко. Будто меня раздели и выставили перед ними голой. – Если так это называется.

– Леонид Васильич! Лё-ё-ёнь, прими у девушки заявление, – издевательским голосом позвал дежурный.

– А что там? – откликнулся, видно, тот самый Лёня.

– Чуть не изнасиловал ее, говорит, учитель, прикинь?

– Преподаватель, – поправила я, почувствовав щекой чей-то взгляд со стороны зарешеченного прохода вглубь здания. Потерла место ожога рукой и… резко обернулась, словно услышав требующую незамедлительного подчинения команду. Как раз в тот момент, когда мой сталкер выступил в коридор из тени.

– Я разберусь. С девушкой, – заявил он тихим голосом, окутывающим бархатом на низах.

– Да вы что, Семен Валерьевич, это же ерунда… Это ж…

Было даже интересно наблюдать, как перед ним едва ли не на пузе ползают те, кто еще секунду назад, упиваясь властью, в открытую надо мной издевались.

– Где мы можем расположиться?

– Да где угодно, но зачем оно вам…

Тот, кого назвали Семеном Валерьевичем, нетерпеливо дернул плечом. И одного этого жеста хватило, чтобы лебезящий мужик заткнулся, вскочил, схватил какие-то ключи и буквально бегом выбежал из дежурки. Я проводила его спину удивленным, немного растерянным взглядом и снова уставилась на вызвавшегося мне помочь мужчину.

– Пройдемте.

Я заставила себя благодарно улыбнуться, а вот на шаг к двери решилась не сразу. Уж слишком плотной была аура власти, окружающая этого мужика. Подгоняя меня, он вздернул темную бровь. Я, наконец, отмерла и тихонько прошмыгнула в открытую дверь. Так близко мимо него, что нос защекотал свежий аромат его настиранной и отутюженной до скрипа рубашки. В мире искусственно синтезированных ароматов это было как воспоминания из детства. Лето. Бабушкин дом, пуховая перина на панцирной сетке. Прохладные простыни на разгоряченной поцелованной солнцем коже. Ощущение защищенности и безопасности.

– Может быть, чаю?