Зная Белого, можно было точно понять о чём тут шла речь – это мудло спорил на рыжую. Что тут сказать – стальные нервишки у малышки.

И Тоха что-то буркнул невнятное, типа "не переживай" и затухнул.

Репетиция прошла отлично, всё, что мы играли с партиями скрипки, рыжая знала на отлично. Белый конечно вёл себя, как обычно, то есть как мудло конченное.

В перекур вывалились на улицу, оставив девчонку одну. Поругались как всегда – у меня руки чесались Белого удавить, Сатана был недоволен, что Лизоньку его любимую заменили на какую-то, пусть и талантливую, но в его понимании шмару беловскую. Типа, притащил Белый очередную девку свою, а типа Лиссска по боку… Ллойд, как обычно, разнимать всех, миротворец херов.

Унялись, вернулись, а девчонка сидит за пианино, играет что-то простое и поёт… и чтоб я сдох… Какой, твою мать, голос! Грудной, красивый, прям контральт, а я его один раз слышал только в живую. Пока учился только одну девицу с таким голосом знал.

“Или просто любовь,

Только где-то нигде

Он появится вновь

Тот след на воде.” [8]

И дальше проигрыш, и нежный такой вокализ, мягкий, а потом слова снизу вверх, вроде мягко, но всё равно…

“Наверно это было очень давно,

В пустом видении иль в добром кино…”

И нас заметила… замолчала, встала. Клянусь – засмущалась.

Я обернулся на Белого, во взгляде прям вопрос – это, твою мать, что такое?

— Крутая, да? – гордо вопросил Тоха, оглядывая нас троих. — Она потому и “Соль”, не только потому что Соловьёва, а потому что у неё природный контральт.

И прям светиться, сука, светится, как будто он сокровище отыскал. Не, понятно, что сокровище, но он то с какого боку к нему?

— Завязывай, Белый, – тем временем отозвалась рыжая. — Продолжаем? Перекуры у вас, будто никто никуда не спешит.

— Она права, мне через два часа по работе надо быть на другом конце Москвы, – фыркнул, поддакивая ей, Сатана, которому на деле, как единственному среди нас без музыкального образования чуваку то, как пела девчонка, было параллельно. Он только может сказать красиво было или нет. Всё.

А мы с Ллойдом переглянулись, понимая, что надо глянуть, что рыжее сокровище ещё умеет голосом делать.



8 - Лицей “След на воде”

4. Глава 1/3

Глянуть получилось в следующий раз, когда Белый, как всегда, опоздал на прогон.

— Эй, Рыжик, а споёшь нам? – выдал я, как прогнали обычное наше.

— Спеть? – повела бровью Соловьёва.

— Ну, да, – кивнул я, — только не говори, что не поёшь или что твой предел был в парке, окай? Слышали же, как ты тут без нас отрывалась. Что это было кстати? Знакомое что-то.

— Лицей “След на воде”, – ответила она. — Попса?

Я хмыкнул, а Ллойд тем временем присел на неё тоже.

— А что ещё можешь?

— Я вообще не очень по песням, – повела плечом Соль, явно смущаясь.

На ней была майка такая голубая, с глазами прям перекликалась, хотя я был уверен, что глазища у неё не голубые, а тёмно-серые, а тут реально прям синь. Джинсы, кеды, волосы – хвост высокий, рыжий. Ничего такая – ладная на деле крошка.

— Да брось, – подначил я, — все ж свои!

— Это вы тут друг другу свои, а я сбоку припёку на пару раз, – ответила рыжая.

— Так тем более – пофиг, что там и как, если мы мимо проходилы, – ухмыльнулся я.

— Что спеть? – уточнила она, соглашаясь.

— Да что хочешь, только чтобы мы знали, – вклинился Ллойд.

И она так фыркнула на это, прям словно мы не отсюда все, но понятно, что миротворец загнал – ту песню, что она пела в прошлый раз, я вообще слышал наверное только вскользь, что-то ну очень давно и момолётом.

— Только давай без "сектора", что-то, что нужно петь, – добавил Ллойд. Мы усмехнулись и видно, что рыжая расслабилась.