Пачка денег тяжело оттягивает карман. Как бы сильно я ни хотела, чтобы этот год поскорее закончился, нельзя забывать о том, что жизнь – сплошное дерьмо. И лучше быть к этому готовой.

Раздаётся звонок, предупреждающий об окончании обеденного перерыва.

– Мне пора.

Когда я прохожу мимо Исайи, он берёт меня под руку.

– Ещё кое-что, – его глаза темнеют в тени. – Звони мне. В любое время. Клянусь, я всегда отвечу.

– Знаю.

Не сразу я решаюсь произнести нужные слова, но Исайя – мой лучший друг, и он заслуживает, чтобы я это сказала.

– Спасибо тебе.

– Не за что.

Исайя отпускает меня, а я возвращаюсь в школу, поглаживая пальцами руку, всё ещё горящую от его прикосновения. Он мой друг… мой единственный друг.

Я берусь за ручку двери, через которую выходила, и у меня обрывается сердце. Дверь заперта. Блин! Я нарушила главное правило прогульщиков: заранее подумать, как будешь возвращаться. Дёргаю ручку. Ничего. Кручу ручку другой двери. То же самое. Страх появляется под ложечкой, и в ту же секунду меня охватывает жуткая паника. Я не могу вернуться обратно, значит, на следующем уроке меня отметят как отсутствующую. Когда Скотт об этом узнает, его хватит удар.

Обеими руками снова вцепляюсь в проклятую ручку.

– Ну же!

Дёргаю. Дверь открывается. Из щели высовывается рука, хватает меня за локоть и втаскивает внутрь.

Я вскидываю глаза на своего спасителя и мгновенно таю, поймав взгляд сказочно прекрасных карих глаз. Но обладатель этих глаз всё портит, открыв рот.

– Не уверен, что твой дядя, когда просил помочь тебе освоиться, видел это таким образом.

– Блин, ну что за жизнь! – цежу я.

Это Райан. Ненавижу этот мерзкий городишко.

Скейтершу сейчас разорвёт. Она выдёргивает свою руку из моей и злобно сверлит меня немигающими голубыми глазами.

– Я не хочу, чтобы ты мне помогал!

Вкус победы упоителен. Божественен. Он заводит меня сильнее всего на свете. Напряжение и тревога, мучившие меня в последнее время, исчезли словно по волшебству. Победа расслабляет мои мышцы, заставляет поднять голову выше и даже, провалиться мне на этом месте, вызывает улыбку.

– Верю, но сейчас тебе без этого не обойтись.

Раздаётся второй звонок, и Бет бьёт меня кулаком по руке, срываясь с места. Ставлю двадцать баксов на то, что она решила, будто опоздала на урок.

– Это только второй звонок.

Она останавливается, её спина застывает.

– А сколько их всего?

– После обеда? – я как бы невзначай подхожу к ней. Всё складывается до того классно, что даже не верится. – Три. Первый – обед закончен. Через две минуты – второй, предупредительный. А потом – третий, для опаздывающих.

Она плавно выдыхает, напряжённые скулы расслабляются. Девочка – конечно, чистый секс, но настоящая оторва. Если бы не спор, я бы поставил флажок «держаться подальше» и забыл.

– Какой у тебя следующий урок?

– Пошёл к чёрту.

Бет бросается бегом по коридору, я неторопливо следую за ней.

Дверцы шкафчиков распахиваются и с грохотом захлопываются. В коридоре стоит гул голосов. Но все замирают, уставившись на шествующую Бет. «Шествует» – в данном случае самое подходящее слово. Бет высоко держит голову и идёт ровно посередине коридора. В прошлом году к нам перевелось всего несколько учеников, и первые несколько недель они все старались не отсвечивать. Но Бет не из таких. Плавное покачивание её бёдер приковывает взгляды всех парней, включая меня.

Бет смотрит на номера кабинетов: ищет класс, где у неё будет пятый урок. Я прибавляю шаг и нагоняю её как раз в тот момент, когда она извлекает из заднего кармана изрядно смятое расписание. Её палец ползёт вниз и останавливается на строчке «Здоровье и физическое воспитание».