- И что же это? – Ирина чувствовала, что утрачивает нить разговора и свое в нем, теперь кажущееся, как она понимала, преимущество!

- Мы никогда этого не поймем, если не узнаем друг друга поближе.

Ира открыла рот, но слов не нашлось. Она еще стояла, раскрыв рот, когда мужская рука легла на ее поясницу. А мужские губы коснулись ее – приоткрытых.

Вот так вот просто. Раз – и все. И поцелуй.

Мягкий. Теплый. Неправильно нежный. С внезапно ударившим желанием прижаться к тому, кто целует. Положить руки ему на плечи, а еще лучше – закинуть на шею. И – уже совсем всем телом прильнуть, чтобы его руки надавили на поясницу. А его губы – на ее, добавив сладости в поцелуй. Добавив страсти.

Ира отстранилась резко, почти оттолкнула. Отвернулась, уходя, прячась от темно-карего взгляда. Вблизи у него ресницы вообще роскошные. И губы мягкие не только на вид, но и наощупь.

Как же ты мягко стелешь, Гошенька. Мастерски. Профессионально. И вдруг навалилась усталость. Та самая, тошнотворная, такая, что желание упасть, лечь обессиленно, вот прямо здесь и сейчас, на неровный бетон крыши – едва удержимо. И гори все синим пламенем.

- Зачем я тебе - для коллекции? – вышло, конечно, резко.

- Нет, - Георгий, кажется, не ожидал таких слов от нее. Моргнул – Просто… так.

- Просто так – это как раз и называется «для коллекции», Гоша.

Он смотрел на нее молча и прищурившись. Солнце, начавшее резко закатываться, бросало на его лицо причудливые тени.

- Хорошо, - резкость из голоса не уходила, и Ирина ничего с этим не собиралась делать. – Мне все равно – просто так или для коллекции, называй, как хочешь. Пошли.

- Куда? – он нахмурился.

- Ты же хочешь секса? Вот и пошли. Лучше к тебе, у тебя кровать явно удобнее.

Налетевший порыв ветра взъерошил ему волосы, надул крутку. Георгий засунул руки поглубже в карманы джинсов. Взгляд из-под темных бровей был мрачнее мрачного. Что, не нравится, когда играют не по твоим правилам, Георгий Саныч?

- Ты меня боишься, - процедил он мрачно.

Ах, как это знакомо. Как предсказуемо. Гоша, Гоша, неужели я не стою проявления даже капельки фантазии?

- Нет, конечно.

- Да, конечно.

Ира покачала головой.

- Нет, на этот простенький пикаперский прием ты меня не поймаешь, Георгий. Или секс прямо сейчас – или ни хрена больше вообще. Выбирай.

Он молчал, пристально глядя на нее. Кивнул.

- Хорошо. Не будет никаких пикаперских приемов – ни простых, ни сложных. Банальный взаимообмен. Я вспомнил! Я тебе помог снег раскидать. Ты же видела – он растаял.

- Он растаял, потому что стало тепло.

- Нет, это потому что я его разбил!

Ира вздохнула.

- Ну и что это значит?

- Ты должна мне за помощь!

Вот он, бизнесмен высшего класса. Началось с чувства вины, кончилось шантажом. Да пошел ты…

- Ты всегда такой настырный? Или просто импотент?

Он неожиданно ухмыльнулся.

- Ты раскрыла мою самую большую тайну. Помоги мне ее сохранить. В пятницу тебе будет удобно? Театр, потом ресторан.

- Я сыта по горло театром одного актера в твоем исполнении!

Он бессердечно расхохотался.

- Одна красивая умная девушка мне недавно говорила, что всегда стоит доверять собственному суждению. Так что лучше посмотреть на игру профессиональных актеров, чем на мои жалкие потуги.

И снова усталость. Даже какая-то обреченность. Слово сказать – уже неподъемная работа.

- В воскресенье. Это мой единственный условный выходной.

- Воскресенье – это через три дня.

- Молодец, считать умеешь.

Запирая дверь на крышу, Ирина утешала себя мыслью, что, по крайней мере, поест вкусно. Она даже дала себе слово обожрать Жидких. Ибо нефиг ее целовать, а потом отказываться от секса почем зря!