***

После прохлады улицы в «Рояле» оказалось душно и дымно. За полукруглым столом, где мы сидели обычно, ворковала парочка: моложавый мужчина и девица в драной майке. Пришлось сесть у окна; зато было видно всю площадь и кусочек речки.

– Что будешь?

Руся, надув щёки, уставилась в меню. Задумчиво постучала пальцами по исцарапанной лакировке. Долго думала и наконец произнесла:

– Цезарь. И бургер с синим сыром. В общем, как всегда. Тысяча лет просмотра меню и стандартный заказ.

– Ладно. А я… Суп, пожалуй, и бургер с двойным беконом. И, слушай, как насчёт мороженого?

– Супер!

В тепле Руслана раскраснелась, заблестели глаза. Когда официантка приняла заказ и отошла, Руся спохватилась:

– Кофе! Можно ещё капучино, пожалуйста?

– Э… Купите? Кофе? А что это?..

Голос Алины в голове прозвучал так явно, что я вздрогнул. Девушка за соседним столом обернулась, и мне на секунду показалось, что это она.

– Игорь?..

– А?

– Задумался?

– А? Да. Я тоже буду кофе. Девушка, девушка, извините, можно нам два капучино, пожалуйста?

***

Ближе к одиннадцати в кафе стало слишком накурено и шумно. Мы выбрались на воздух, и Руслане пришлось снова надеть ветровку. С реки задувал холодный, неласковый ветер, попахивало гарью – где-то сжигали листья. Сладкий запах…

Нас обоих слегка вело: у Руси из-за ночных смен давно сбился всякий режим, да и я в последнее три недели почти каждый день вставал к шести. Ира лишь недавно позволила нам с Алиной спать подольше – Алинина мозговая активность становилась всё более бурной, впечатлений, знаний и навыков с каждым днём накапливалось всё больше. Из кратковременной в долговременную память всё это переходило во сне – в настоящем, обыкновенном сне, не в медикаментозной дрёме. А судя по анализам, лучше всего это происходило с пяти до семи утра.

Из-за дурацких расписаний и сытного ужина мы с Русланой оба клевали носом, но домой в такую ясную сентябрьскую ночь не хотелось. Хотелось растянуть её на подольше, на бесконечно.

Мы прошлись вдоль набережной, потом по заросшему склону спустились к самой воде. Руся чуть не поскользнулась и в последний момент уцепилась за стебель цикория. Я подхватил её под локти.

– Оп-па!

Под ногами шуршала сухая трава и обломанные ветки. Го́рода почти не было слышно – мы стояли в низине у реки, в самом овраге. Над головой качались тополя; по воде плыли листья.

– Оп-па, – улыбнулась Руслана. В глазах мелькнули искорки от далёких фонарей. Я вспомнил, как Алина во второй день ловила солнечных зайчиков.

«Она спит, – сказал я себе. – Спит». Подался вперёд и поцеловал Русю. Звёзды, тополя и речка поплыли вбок, я вдыхал и выдыхал, а может, и нет, и видел нас как будто со стороны. Думал о том, что завтра можно не вставать рано, что становится по-настоящему холодно, что надо заплатить за квартиру и хочется дочитать за выходные «Атланта»; что у Русланы такие большие, красивые глаза в рыжую крапинку – как будто с веснушками; и что пора уже озаботиться билетами в Мюнхен – мы собирались туда в свадебное путешествие, хотя какое путешествие – так, уикенд…

Было хорошо. Было так хорошо и почти спокойно.

***

В половине восьмого меня разбудило уведомление в телефоне. Я нашарил мобильник, потянул к себе, силясь разглядеть написанное без линз. Руслана что-то пробормотала во сне, стянула с меня одеяло и отвернулась.

Сообщение было от Ирины. Ничего срочного – просто писала, что с Алиной всё нормально, я могу не дёргаться и отдыхать до завтра.

Ну и отлично. Ну и здорово. Восемь тридцать две. Можно поваляться; воскресенье, Русе тоже никуда не надо. Можно встать и что-нибудь приготовить, устроить ей завтрак в постель. Можно выйти на пробежку – я перестал бегать по утрам с тех пор, как начал заниматься с Алиной.