– Ой, а ты вылитый прямо Д'Артаньян получаешься, – подколола меня она.

– Да уж всяко получше буду, чем это быдло, – ответил ей я, – кстати у Д’Артаньяна всё неплохо в итоге сложилось.

–Посмотрим вечером, – ответила Лена.

– Да, – добавил я зачем-то, – а ты в случае чего в Констанции Буонасье согласна пойти?

– Там видно будет, – лукаво улыбнулась она, – а пока я медсестрой побуду. И Ирку с Танькой позову кстати – вместе веселее будет.

Упомянутые Ирка с Танькой были тоже моими одноклассницами, одна чёрненькая, вторая блондинка. И обе ничего так по экстерьеру, но почему-то меня они никак не зацепляли… в отличие от Леночки. Ну да ладно, в любом месте веселее вместе, подумал я, пусть зовёт.

––

По возвращении в лагерь у нас был, понятное дело, обед всё с тем же совершенно обрыдлым набором блюд – щи из квашеной (!) капусты при том, что свежей кругом невпроворот было, макароны по-флотски (наверно работники кухни считали, что раз мы на дебаркадере живём, то к флоту отношение имеем самое прямое и есть обязаны профильные блюда) и удивительно невкусный чай. Мы с Колькой Гариным обычно сидели в самом дальнем углу столовки, возле окошка выдачи, и за наш стол больше никто не садился. Но сегодня всё вдруг как бы по волшебству изменилось – к нам подсели Ваня с Серёжей, это обитатели нашей палаты, которые ни то, ни сё всегда были.

– Ты, говорят, Витёк, сегодня с Ахундовым биться будешь? – спросил меня Ваня, прикончив свою порцию макарон.

– Правильно говорят, – отвечал я, в свою очередь закинув в рот последнюю макаронину, – и не только с ним.

– Значит мы не всё знаем, – продолжил Серёжа, – а ещё с кем?

– С Бобом и с Босым.

– Ну ни хрена ж себе, – присвистнул Ваня, – как это ты сумел?

– Само собой как-то сложилось, ничего специально не делал.

– Не страшно? – это Серёжа спросил, – они ребята резкие и в авторитете, изуродуют тебя, как бог черепаху.

– Если все вместе накинутся, то наверно, – осторожно предположил я, – а по очереди… там разные варианты возможны.

– Где биться будете?

– Вот после обеда и займусь оборудованием площадки, на задах дебаркадера вроде есть пара мест подходящих… приходите посмотреть.

– Обязательно придём, – ответил за обоих Ваня, – в кои-то веки у нас в лагере что-то интересное случается, такое пропускать нельзя.

– Вот и ладушки…

После обеда все разбрелись кто в лес, кто по дрова, а я развил бурную деятельность по обустройству места будущих боёв без правил… я так понимаю, что особых правил никто там устанавливать не будет, так что будем биться, как бог на душу положит. Если вы думаете, что у меня на душе было спокойно, то вы сильно ошибаетесь – кошки у меня на душе скребли, очень чёрные и очень злые, причём в четыре лапы сразу. Все трое этих парней были не простыми орешками, выше и тяжелее меня. А Бобиков-Боб даже в секцию самбо ходил когда-то… давно правда, но был такой эпизод у него в биографии. Ну ничего, бог, как говорится, не фраер, косяки исправит.

Зашёл сначала к завхозу, есть у нас и такая единица в штатном расписании, звать его было Захар Кузьмич, лет ему было далеко за полтинник, голова у него была лысая и не очень умная, поэтому все вопросы, обращённые к нему, приходилось дублировать минимум два раза. На второй раз он среагировал.

– Какую ещё сетку? – задал он не совсем логичный вопрос, пришлось уточнить в третий раз.

– Волейбольную, какую – и желательно две штуки.

– Аааа, волейбольную, – наконец-то въехал он, – а зачем тебе?

– Турнир хотим организовать, спортивный, – пояснил я.

– Аааа, турнир, – с трудом въехал Кузьмич, – ну если турнир, тогда ладно. Но чтоб завтра утром всё взад сдал, понятно?