Лука, не зная, как ответить, просто кивнул. Старший ученик выглядел бы как обычный парень лет восемнадцати, если бы не определенная странность. Некоторая сутулость, иссохшая кожа, легкая одышка, хотя он сделал всего две сотни шагов, – вкупе все это создавало впечатление, что Пенант начал стареть раньше, чем положено природой.

– Твой ошейник, раб… Отойдешь от меня или Пенанта без разрешения больше чем на сто шагов – умрешь, – сухо продолжил господин Ядугара. – Сделаешь что-то, чего я не просил, – умрешь. Дотронешься до меня без моего разрешения – умрешь. Ты все понял?

Лука непроизвольно потрогал силовой ошейник, кивнул и тут же получил тростью по голове. В глазах помутилось, а от боли брызнули слезы.

– Отвечай, когда тебя спрашивает господин! – злобно прошипел Пенант.

– Пенант, аккуратнее! Упадет без сознания, ты его понесешь? – ехидно поинтересовался Ядугара.

– Простите, господин, в следующий раз я буду прилагать усилия соразмерно величине проступка раба.

– А следующий раз, уверен, наступит совсем скоро. Этот болван не похож на того, кто все схватывает с первого раза. Говори, раб! Так?

– Да, господин.

– Что «да»?

– Я не похож на того, кто все схватывает с первого раза. И я все понял.

Следующий удар Пенанта явно говорил о том, что сдерживать силу он и не собирался. Старший ученик расхохотался, и, глядя на это, не удержался от кривой ухмылки и хозяин. Отсмеявшись, Пенант пояснил:

– Говори «господин», когда обращаешься к господину, червяк!

– Да, господин старший ученик Пенант! Будет исполнено, господин Ядугара!

Лука бормотал все, что они хотели услышать, одновременно вчитываясь в сообщение: что-то о необходимости усилить кости черепной коробки…

– Смотри на господина, когда отвечаешь, ты…

– Достаточно, Пенант, – сказал старик, увидев, что старший ученик снова размахнулся. – Верни мне трость и веди его в баню. Проследи, чтобы его полностью вычистили, обрили и провели обработку. Не хочу, чтобы он вонял и разносил по дому вшей.

– Сделаю, господин! – Пенант кивнул, вернул трость и, брезгливо понукая и подталкивая, повел Луку прочь.

Ядугара легко и непринужденно поднялся в ожидавшую карету и что-то сказал кучеру. «Поберегись!» – заорал тот, разгоняясь прямо в толпу.

Поскольку вращать головой старший ученик запретил – «Смотри перед собой, деревенщина!» – Лука косил глазами во все стороны. Эта часть столицы, где жили обеспеченные горожане, несильно изменилась с тех пор, как он прогуливался здесь, еще когда отец был жив. Вернее, прогуливалась его нянька, толкая коляску, где сидел маленький Лука. Воспоминания истерлись, разлохматились, но кое-что он узнавал.

Например, общественные бани, которые любил посещать Север. Луке даже вспоминалось, что и он посещал их с отцом, когда был совсем ребенком, но, может, это ему просто казалось.

С ностальгической волны его сбил злой удар в спину.

– Шевелись, раб! – скомандовал Пенант.

Лука прибавил шагу, искоса рассматривая старшего ученика, а потом все-таки решился спросить:

– А чем занимается господин?

Пенант удивился его наглости позже, чем вырвался ответ:

– Господин Ядугара – известный целитель. Его услугами пользуются даже при дворе!

Разозлившись и на себя, что ответил, и на раба, посмевшего без спросу раскрыть рот, он отвесил тому затрещину. Удар был такой силы, что Лука, споткнувшись о ступеньку, пролетел вниз кувырком и повис, схватившись за металлический поручень лестницы.

Поднявшись на ноги, он попытался отпустить поручень, но не смог разжать ладонь, она будто приклеилась к накалившимся за утро кованым перилам.