Одним глазом я подсматривала, как небо меняло свой цвет. Окна спальни выходи́ли на запад, и мне открывался вид на небосвод, чья дневная глубокая безоблачная синева превратилась в мутное серо-голубое безличие и рассекалось ярко-оранжевой подсветкой.

Интересно, почему Антон спросил про бывшего. Как правило, мужчины не любители разбрасывать откровения о предыдущих подружках. Он сам однажды упомянул, что встречался с девушкой в институтские годы, у них вроде было всерьёз, но с завершением учёбы она уехала в столицу, а он остался здесь. Что странно, его отец часто ездил в Москву по работе, и сына нередко брал с собой. Но Антон вырос противником шумных мегаполисов. Он вообще человеком получился фундаментальным, терпимо относился к новизне, но не стремился ею обладать.

Я приподнялась, чтобы поймать тёмно-голубые лучи, довольные и сверкавшие. Антон не улыбался губами, но в уголках глаз скопились тонкие морщинки.

— Зачем тебе? Это было давно и неправда.

— Хочу понять. Ты однажды упоминала, что была в него влюблена. Мне просто интересно.

— Дурацкая история получилась.

Антон притянул к себе, что я завалилась на него сверху, и целовал долго, глубоко, томительно. У обоих губы раскраснелись и пылали.

— Ты его любила так же, как меня?

— Ревнуешь?

— Нет. Но говорят — первая любовь не забывается.

Я провела кончиками пальцев по скулам, спускаясь к подбородку, щетина кололась, но мне нравилось. Заводило нереально, что мужчина моей мечты не мог от меня оторваться и выделить десять минут на бритьё. А то, что он ревновал, заводило сильнее. Накрыла его губы своими, нежно приласкав, без языка и страсти, но с благодарностью за любовь.

— Он был самым видным парнем в нашей параллели.

— Кто бы сомневался. Девчонки всегда западают на смазливую внешность.

— Не мешай.

Коротко чмокнув, призывая к молчанию, я пристроила голову ему на плечо. Антон поглаживал ладонью, и я тихо млела, наслаждаясь интимностью.

— Многие девчонки за ним бегали. Но я сторонилась.

— Почему?

— Не знаю. Я не была такой уж тусовщицей. Мама пропадала на работе, а если по какой-то причине возвращалась пораньше, то всё равно работала. От меня требовалось приготовить ужин, навести порядок, выучить уроки, а вечером дополнительные занятия с мамой французским. Плотный график не располагал к общению со сверстниками. Я удивляюсь, что Танька не плюнула и продолжила дружить. Хотя подруга из меня никудышная. На все её предложения сходить куда-нибудь с одноклассниками у меня находились незавершённые дела. А если таковых не было, то мама запросто подкидывала новые. Поэтому за Денисом бегали многие, исключая меня. Но должна сознаться, я следила за ним, тайком. Всё тряслась, чтобы никто не заметил. Танька просекла быстро, и позднее мне пришлось совершить некоторые вещи, под дулом её наглого шантажа.

— Что-то противозаконное, сталкерша? — в его голосе слышалась насмешка.

— Может быть. Но не жди от меня признаний.

— А если так… — Антон со всей подлостью принялся щекотать мне рёбра.

— А-ха-ха, тогда любовной истории не жди. А-ха-ха. Что-то одно, Антон. Ну, хватит. — Я крутилась ужом изворачиваясь от его пальцев, пытаясь отползти по кровати как можно дальше. На моё счастье, он сжалился. И снова сгрёб меня в объятия, подтягивая себе под бок. Когда мы перестали возиться и затихли, я продолжила:

— В общем, ничего интересного так и не случилось. Пока он встречался с другими, я лишь вздыхала и провожала глазами. Потом я уехала к маме. А когда вернулась, мы случайно пересеклись. С того дня всё закрутилось. Он вдруг меня разглядел, я, само собой, млела, что объект девичьих грёз наконец-то обратил своё высокое внимание. Мы стали встречаться. А после разбежались.