– Народу много планируется? – спросил я.

– Не очень, – покачал головой Боба. – Человек сто, может.

Хм… Сто человек вполне поместится на “муке”. Если Влад даст добро на такое, конечно. И можно Тамару подрядить на всякие закуски-горячее…

Собственно, а что гадать-то?

– Боба, а у Француза с мельницей какие отношения? – спросил я.

– С Владом? – уточнил Боба. – Нормальные отношения. Француз Влада уважает, все-таки, хлеб – всему голова. Да и Влад вроде нормальный мужик. А что?

– Да так, рабочие моменты, – сказал я. Рановато пока обещать Бобе “муку” в качестве места празднования, надо сначала у Влада спросить.

– Значит все уже стопудово заметано, да? – спросил Боба. – Зуб на сало?

– Так ясен пень! – сказал я.

И даже какой-то азарт почувствовал. Ну а что, в самом деле? Девяностые сейчас или где? Должны же “ангелочки” хоть у какой-то братвы на празднике выступить! Ну и деньги, опять же, на дороге не валяются. А тут вполне вырисовывается сумма, которая позволит продолжить апгрейд оборудования до международных стандартов…

– Лады тогда, – Боба подал мне руку. – Я тогда погнал братанов обрадую. Только ты, это… Камера же у тебя есть, я видел?

– Ага, – кивнул я.

– Можешь снять тех, кого позвать планируешь? – спросил он. – Отборочный хочу устроить…

– Хм… – я задумчиво посмотрел на потолок. – Не факт, что получится. Но могу проходку на отчетник рок-клуба взять. Вместе сходим, сам выберешь, а я потом с ними поговорю.

– О! – Боба снова сверкнул золотым зубом. – В натуре! Тогда давай я тебе телефончик сейчас накалякаю. Ты когда билет возьмешь, звякни мне. Если меня не будет, через мамахен мою передашь, лады?

Ева сидела, забравшись с ногами на кресло и читала. Иногда хмурилась, иногда делала пометки в тетради. Готовилась к завтрашнему семинару. Я валялся на диване и любовался. Мне нравилось на нее смотреть. Все равно, что она делала – стояла у плиты, танцевала, спала. Или вот как сейчас.

Ева почувствовала мой взгляд и посмотрела на меня поверх очков.

– Представляешь, сегодня Марину Батракову отчислили, сказала она.

– Батракову? – переспросил я. Что-то знакомое. Кажется, где-то в начале двухтысячных я про какого-то Батракова слышал. Вроде, он в девяностых мощно так поднялся на торговле подержанными иномарками, а потом влез в какие-то финансовые махинации, прогорел, попался на чем-то, его даже посадили на пару лет. А потом он вышел и ударился в религию. Женился второй раз, настрогал штук семь детей и активно так топил за домострой и всякие прочие семейные ценности. Газеты про него активно писали. Интересно, это те же самые Батраковы или нет?

– Она зимнюю сессию не сдала, – сказала Ева. – Назначили пересдачу. А вместо нее пришел ее папа с котлетой денег и начал Скурихину взятку предлагать. Мол, мы же взрослые люди, договоримся. А Скурихин… Это на препод по отечественной истории… В общем, он такой, с закидонами. Как услышал про взятку, поднял хай до небес. Это на прошлой неделе еще было. Неделю все молчали, Маринка на пары ходила, как ни в чем не бывало. А сегодня по внутреннему радио объявили, что Марина Батракова отчислена в связи с попыткой дачи взятки. Офигеть, да?

– Впечатляет, – хмыкнул я. – Надо же, какие принципиальные у вас преподы.

– Да не говори! – засмеялась Ева. – У меня подруга на экономе учится, она говорит, что там взятки – это нормальный способ закрыть сессию. И на юрфаке тоже. И только историки в ногу с рынком не идут. Нет, я серьезно! У нас сегодня эту новость все обсуждали. И все в голос считают Скурихина молодцом и героем.