– Газету прочитали обычные люди, – проговорил я.

– Да, все так, Велиал, все так… – покивал Сэнсэй. – Обычные люди. И устроили охоту на ведьм. Я тогда работал на непыльной работке в одном НИИ. Высокое начальство до этой статьи даже не подозревало о моем существовании. Я причинял какое-то добро, мыл пробирки, носил инструменты. После статьи меня вызвали на ковер и с работы выкинули. Та же фигня случилась со всеми остальными героями. В общем, дерьмовые воспоминания. С полгода жизнь была похожа на партизанство в тылу врага. Я высовывал нос на улицу только по ночам, перемещался перебежками. В больницу попал. Но потом пришлось спешно оттуда бежать прямо на костылях. Вот с тех пор и… Ну, ты понимаешь?

– И газета не опубликовала никакого опровержения? – удивленно спросила Ева.

– Ева, ну кто же читает опровержения-то? – я обнял девушку и притянул поближе к себе. – Это же как с теми ложечками. Которые нашли, но осадочек остался.

– Было опровержение, да, – кивнул Сэнсэй. – Недели через две после публикации. В десять строчек, где-то в конце газеты. Как раз между объявлением «продам гараж» и оповещением от службы вывоза говна.

– Понятно, – нахмурилась Ева.

– Эй, пипл, не грузитесь так! – Сэнсэй потрепал Еву по плечу. – Дело прошлое. Сейчас я уже общаюсь с прессой. Ноблесс оближ, как говорится. Но только с надежными ребятами.

– Жан надежный, – заверил я. – Если накосячит, я ему голову откушу.

– Да все нормально, я поговорю с парнем, пообещал же, – Сэнсэй подмигнул. – А теперь предлагаю плавно закруглить этот разговор и влиться в коллектив. А то мы отрываемся, нехорошо.

Ночная афтепати покатилась по накатанным рельсам. Горлышки бутылок звенели о края стаканов и рюмок, велись разговоры с разной степенью экспрессии. Звенел то гитарный перебор, то флейта, то варган. А то все вместе. Люди перетекали от одного кружочка к другому. Обнимались. Делились ценными мыслями, которые тут же забывали.

И я тоже бродил. Разговаривал, подпевал, чокался стаканами. Со стороны наблюдая за своей сестрой. Не вмешивался, тем более, что судя по румянцу на ее щеках и блеску в глазах у нее все было отлично. На ее запястьях появилось несколько бисерных фенечек – это Люся и Ася постарались. Пила ли она алкоголь? Да хрен знает, разве что втихушку. Я не настолько внимательно следил, чтобы каждую секунду за ней наблюдать. А даже если и да… Заметного опьянения не видно, и ок.

Похоже, у них с Бельфегором и правда что-то такое намечается. Несколько раз отсек их вместе – как они довольно долго сидели в уголке и интимно шептались, как держались за руки, и уже совсем глубокой ночью сестра как будто задремала, склонив голову на плечо рыжего клавишника. А тот бережно ее обнимал, и по лицу его блуждала мечтательная улыбка. Дурачкая такая, блаженная практически.

– Как оно? – шепотом спросил я, чтобы сестру не разбудить. Но Лариска встрепенулась и посмотрела на меня сонными глазами.

– Вооова… – протянула она. – Я не сплю, не сплю…

– Можем вызвать такси и поехать домой, – предложил я.

– Нет-нет, все нормально, – запротестовала она. И Бельфегор тоже встревожился и обнял ее крепче. – Давай еще побудем, пожалуйста!

– Как скажешь, – подмигнул я. – Боря, можно тебя на пару слов?

Бельфегор нервно так задергался, шепнул что-то Ларисе на ухо, и мы отошли в дальний уголок.

– Вов, ты не подумай, я ничего такого, – затараторил Бельфегор. – Лариса такая классная, с ней, оказывается, так разговаривать интересно. А я-то думал, что она еще совсем детсадовская…

– Эй-эй, полегче, – засмеялся я. – Я вообще-то не с претензиями. Как она?