– Нет-нет, точно не пожалеешь! – Лариска радостно повисла у меня на шее, все заговорили разом, кто-то возмущался, кто-то радовался.

– Эй, а мы? – заволновался Бельфегор. – Нас с Кирюхой ты забыл! Мы что, на крыше что ли поедем?

– Ну как… – криво усмехнулся я. – Вам достался вагон СВ.

– Оооо… – глаза Бельфегора стали круглыми. Они с Кирюхой переглянулись.

Ну и тут снова все зашумели и заголосили. Так громко, что тетенька с ведерком, повязанным платочком, нас пристыдила. Мол, общественное место, фигли орете, волосатики?

– Никогда в жизни не ездил в СВ, – Кирюха втянул голову в плечи.

– А давай махнемся? – тут же предложил Бегемот.

– Нет уж! – тут же вклинился Бельфегор.

– А Саня нас провожать что ли не придет? – Надя покрутила головой, выглядывая нашего фронтмена.

– Неа, – сказал я. – Но в Тупсе я обещаю его притащить. Прямо на перрон. Будем стоять с цветами и тортом и ждать, когда ваш поезд дотелепает.

– А вы прямо сразу самолетом до Туапсе? – спросил Бельфегор.

– Самолеты прямо в Туапсе не летают, – развел руками я. – Мы летим сначала в Москву, потом пересаживаемся на самолет до Сочи, а до Туапсе – автобусом. Или электричкой. Или катером. На месте разберемся, короче.

– В Сочи, – Бегемот поежился. – Блин, вы там осторожнее, смотрите…

– Обещаю, Дюша, будем весь полет сидеть, вцепившись в подлокотники кресел и всячески морально поддерживать пилота, – заржал я.

– Блин, ну чего ты смеешься? – обиделся Бегемот. – А вдруг там террористы какие-нибудь? Или еще что… А у вас еще и два перелета.

– Так, вон там на табло пишут, что поезд прибудет на шестой путь, – быстро свернул я надоевшую мне уже тему аэрофобии. А то от нее уже даже мне не по себе стало. Волей-неволей принялся вспоминать, не случилось ли в девяносто втором каких-то особенно впечатляющих авиакатастроф на южном направлении. Вроде, кстати, было в памяти что-то такое… Ну, то есть, не в моей конкретно памяти, а просто читал в своем прошлом-будущем разные события девяностых. И в девяносто втором какой-то самолет точно падал.

Да блин!

Я тряхнул головой, выгоняя этот мусор из своей головы. Подхватил из кучи пару здоровенных сумок, и мы всей гурьбой двинулись к туннелю.

*****

– Так странно, – сказала Ева, глядя вслед медленно набирающему ход поезду. – Вот я же знаю, что мы ребят не по-настоящему провожали. Через сколько наш самолет?

– Через шесть часов, – сказал я, глянув на часы.

– И мы еще и сильно раньше, получается, приедем, – задумчиво сказала Ева. – Здесь проводили, там встретили… А грустно сейчас, будто по-настоящему провожали. И у них сейчас начинается приключение, а у нас…

– Так у них и правда сейчас начинается приключение, – усмехнулся я. – Дорога в поезде – это отдельный такой фан. Хотя я, честно говоря, все равно предпочитаю самолет.

– Ну… – Ева замялась.

– Ты тоже боишься летать? – я быстро повернулся к ней. – Блин, я как-то не подумал даже. Надо было у тебя спросить, прежде чем билеты покупать…

– Да нет, все нормально, – отмахнулась Ева. – Вот уж летать я точно не боюсь, глупости какие. А если упадет самолет, ну значит…

Она пожала плечами, изобразив на лице крайнюю форму фатализма.

Раздражение от этой темы нахлынуло на меня на секунду, а потом отпустило. Реально, вот что я завелся? Они же родом из Советского Союза. Где до эпохи гласности самолеты не падали. А потом вдруг внезапно начали. Заработаешь тут вывих мозга, когда твои детские заблуждения одним махом разрушили. Это ведь как сказать, что Деда Мороза не существует.

– Ну что, пойдем тогда? – сказал я. И мы неспешно потопали по мокрому после недавнего дождя асфальту перрона к мосту-переходу через пути. Наверх, вниз. Потом вниз в тоннель, потом наверх, в главный зал вокзала.