– Чугунная, ага, – пробурчал Астарот. – Башка прямо раскалывается…

– Так что же ты молчал-то? – всполошился Степан. – Сейчас сообразим, чем полечить!

– У меня цитрамон есть! – быстро заявила Кристина, бросив в сторону Степана недобрый взгляд.

– Химией еще травиться… – вздохнул Степан. – Ну, как знаете… А, да! Володя, пойдем выйдем, разговор есть!

Он ухватил меня за рукав, и мы вышли на улицу. Где у крыльца стояла двухколесная деревянная тачка, заботливо прикрытая сверху дерюжкой.

– В общем, это… – Степан потоптался на месте. – Насчет гонорара вашего. Вот у меня тут часть денежкой… – Он вытащил из внутреннего кармана сверток в газете и протянул мне. – А это вот…

Он приоткрыл дерюжку. В тачке стояли плотными рядками стеклянные банки.

– Тут, значит, соленья всякие, тушенка еще, свининка тушеная, огурчики-помидорчики, варенье смородишное, – начал перечислять Степан, загибая пальцы. – Денег-то, сам понимаешь, не у всех есть, а продукты-то свои, у вас в городе таких и не водится… Галка со мной спорила, говорила, чтобы не выдумывал. Но я подумал, что…

Степан смутился и покраснел.

– Натурпродукт – это прекрасно, – заявил я и хлопнул Степана по плечу. Сразу вспомнил другого Степу, его тезку из деревенских порнозвезд Лео Махно.

– Я бы еще сальца положил, маслица, там, сметанки, – Степан снова покраснел, но теперь уже скорее от удовольствия. – Но я ж не знаю, сколько вы еще в дороге-то будете, испортится же может. Без хлодильника-то.

– Спасибо, Степан, – сказал я и пожал нашему концертному менеджеру руку. – Все ты правильно решил, даже не сомневайся.

Мы с ним вдвоем переставили банки нашего гонорара в пазик под заднее сидение, проложив спальниками, чтобы на тряской дороге не побилось. И вернулись обратно в клуб.

Вадим с Бельфегором колдовали над пультом, Макс дергал струны своей бас-гитары. Да уж, совсем без сцены мы пока что ни разу не выступали. Надо будет тоже зафиксировать на видео сегодняшний концерт. Хотя бы частично.

– Кстати, парни, – сказал я, усаживаясь на подоконник. – А кто из вас тот герой-любовник, что с кем-то из местных девушек ночью целовался?

Бельфегор прыснул. “Цеппелины” зашушукались. Вадим криво ухмыльнулся.

И все посмотрели на Макса. Тот пожал плечами с невозмутимым лицом.

– Да ничего особенного не было… – сказал он, перебирая струны своей басухи. – Когда начались танцы, я вообще хотел сначала пойти спать. Но тут ко мне подошла девушка.

Тут Вадим подмигнул Кириллу, и тот снял с плеча ремень своего фендера-стратокастера и передал ему.

– Она что-то сказала, но музыка играла громко, и я не расслышал, – продолжил Макс. – Я наклонился поближе и переспросил.

Вадим начал наигрывать на гитаре блюзовую мелодию.

– Она спросила, можно ли пригласить меня потанцевать. Я не мог отказать девушке. И мы пошли. Сначала просто танцевали. Потом она сказала, что ее зовут Тамара и спросила меня, нравятся ли мне кошки.

– Кошки? – сдавленно спросил Бегемот, тоже включившись в рождающуюся на ходу мелодию.

– Да, кошки, – кивнул Макс. – Я удивился, но сказал, что больше люблю собак. И тогда…

– Он забыл сказать, что девушка была симпатичная, – ввернул Бельфегор.

– Ну да, она была хорошенькая, – усмехнуслся Макс. – И дальше она сказала, что должна скоро выходить замуж. Только ее жених напился и где-то уснул. И когда она увидела меня, то подумала, не совершает ли ошибку.

Тут гитара в руках Вадима издала драматический протяжный стон.

– Я ей сказал, что все совершают ошибки, – Макс посмотрел на Вадима с некоторой укоризной. Тот пожал плечами.