– О, а вот и Коля! Ха, а помнишь, как ты вчера колоду бодал!

– А Ванятка-то помните, как отплясывал? Что даже штаны потерял!

– Ну ты, Семен Семеныч, и герой у нас! Жена-то тебя не прихлопнет за выкрутасы такие?!

– Марья Ивановна прямо звезда! Помните, как из-за нее тот городской с завмагом подрались?

– А кто вчера забор-то сломал?

– Какой забор?

– Да у Михалевых же!

– А, да это дед Егор упал! Я думала ты про Ордыновский спрашиваешь…

– Ордыновский тоже сломали?

– Сломали? Да его в щепки разнесли! И убежали, щеглы! Катя, сноха-то Ордыновская, с обрезом на крыльцо выскочила, а те уже шасть…

– А кто хоть был-то?

– Вот и я говорю…

– А Томку видел кто? Она вчера с тем волосатиком целовалась, так ееный хахаль обещал ему рыло начистить.

– Дааа, начистить! Он как завалился спать в курятнике, так и не просыпался пока.

– Димка-то?

– Да нет, Славка же томкин хахаль. С Димкой они еще зимой разбежались…

Традиционную утреннюю уху зачерпывали здоровенным половником прямо из закопченного ведра. Изысканность была на общем местном уровне – то есть, все по-простому. Рыбу выпотрошили и сварили. С небольшим добавлением лука и морковки. Причем жижи было меньше, чем, собственно, самой рыбы.

– Ты ее ешь, а она на тебя смотрит, – пробормотал я, разглядывая содержимое выделенной мне эмалированной миски. Часть рыбех сохранила свою форму, и их белые глаза смотрелись… Ну, в каком-то смысле даже инфернально.

– А где Наташа? – спросил я у Евы тихонько. – Она, кажется, вчера почти сразу со свадьбы сбежала, но я не успел заметить, куда именно.

– Надо в автобусе посмотреть, – прошептала в ответ Ева.

К половине второго я решил, что мои орлы и орлицы уже достаточно наспались и отправился их будить. Растолкал, погнал умываться к колодцу, завтракать и все остальное-прочее. Наташа действительно нашлась в автобусе. Разложила в проходе несколько спальников, закопалась в них, как в гнездо. И читала книжку. Убедившись, что с ней все в порядке, я сбегал к столу и собрал ей в миску всякого разного на завтрак.

Часикам к трем мы притащились-таки в местный клуб.

Здесь не было даже сцены. Собственно, это была просто большая комната с деревянным полом. Точнее, в самом помещении клуба комнат было две – поменьше, типа вестибюль. И побольше – собственно, наша концертная площадка. Ну и место для танцев. В первой половине клуба на стенах были развешаны фотографии, вырезки из газет, детские рисунки и какие-то выцветшие вымпелы. Имели даже столы и стулья, притиснутые к стенам. А во втором помещении на дальней стене до сих пор висели бумажные пузатые буквы “С новым годом”. Причем, неизвестно, с какого года они там висели. И вдоль обеих стен – школьные стулья разной степени обшарпанности.

– Прикинь, они приколочены! – объявил Бельфегор, который попытался один из них сдвинуть.

– Так это с тех пор, как Данике голову проломили, – жизнерадостно объявил Степан. – Там, в общем, ребята расшалились, взялись стулья друг в друга кидать, ну и попали прямо в темечко Данилке-то Смирнову.

– Насмерть? – ахнула побледневшая Кристина.

– Да не, чо сразу насмерть-то? – смутился Степан. – Отлежался два дня. И в армию ушел.

– И его с черепно-мозговой травмой взяли? – удивилась Кристина.

– Так мозга-то нету, откуда травма? – с простецким видом развел руками Степан.

Повисло молчание, наш концертный менеджер обвел всех взглядом и смущенно захихикал. – Да ладно, мужики, вы чего? Шучу же я. Нормально все с Данилкой. Шишка была такенная вот. И все. Но стулья решили прибить к полу, не у всех же башка чугунная, мало ли что…