- Тогда я сам схожу, а Вы оставайтесь здесь и проспитесь, - сказал Тобиан и развернулся было к выходу, но молодой лорд остановил его.

- Нет, - сказал он. – Еще я хочу убедиться, что она действительно… вызывает у меня эти чувства.

- Вы хотите убедиться? Или же ищете повод, чтобы испытать их в реальности? – уточнил доктор, с жалостью глянув на подопечного. – Вы же понимаете, что она не эльдарка, и взаимностью не ответит хотя бы потому, что Вы для нее – чужак. Вам будет больно.

Рэйвен не ответил, только прикрыл глаза и покачал головой. Лейкери вздохнул.

- Пусти его, Тобиан, - сказал он.

- Но… - начал было камердинер.

- Кто мы, чтобы ему препятствовать? – спросил Лейкери. – Он совершеннолетний. Это его выбор. Мы можем лишь высказать свое мнение и предостеречь. А решение остается за ним.

Тобиан нахмурился, но отступил.

- Вы идете в пасть к дракону, - сказал он в спину уходящему господину.

***

Рэйвен шел по залитому солнцем двору, внимательно оглядываясь по сторонам. Тело его было непослушным и побаливало после вчерашних нагрузок, а чувства были притуплены успокоительным, которое влил в него Лейкери. Думать под гнетом лекарства было тоже тяжело, и мысли будто вынуждены были прорываться сквозь вату. Безумие схлынуло, но смятение и общее ощущение, что он попал в неизвестно кем расставленную ловушку, осталось.

В то, что все это подстроила Кеттелин, как уверял его Тобиан не далее, чем час назад, Рэйвен не верил. И даже не потому, что считал ее непогрешимой. Напротив, он был уверен в том, что девушка далеко не столь прекрасна душой, какой представала ему эти дни: понятно было, что как минимум поначалу она пыталась произвести на него хорошее впечатление из политических соображений, и даже если у нее и возникли к нему дружеские чувства, то это должно было еще больше подтолкнуть ее демонстрировать ему только положительные черты своей личности. А значит, где-то скрывалась и ее теневая сторона. Но в то, что эта теневая сторона настолько изощрена в искусстве обмана, что сумела погрузить его в безумие Амока, Рэйвен сомневался. Хотя бы потому, что Кеттелин было всего лишь тридцать лет. О каком искусстве управления людьми может идти речь при таком маленьком жизненном опыте? Тем более, если это управление человеком другой расы. Нет, это все-таки бредовая мысль.

Вот в то, что она могла случайно подменить собой образ леди Ашими, верилось гораздо больше. Если подумать, Ашими всегда вызывала в нем теплые чувства. Что, если подобным образом проявилась тоска о ней? Ведь девушки действительно были в чем-то похожи: хотя бы в том, что на любых мероприятиях обе оказывались ему ближе, чем все остальные люди. Кеттелин так естественно заняла место Ашими, что больной мозг вполне мог дать сбой. По крайней мере, Рэйвену хотелось в это верить. Нужно было предоставить решение телу. Тело не обманешь. Оно не пойдет на поводу у больного сознания и не переступит расовую черту, что бы там ему ни приснилось. Да и сон ли это был? Не потому ли увиденное не сбылось, что не было сном, а оказалось всего лишь болезненным бредом? Вот ведь он уже дошел до крыла Кеттелин, но так ее и не встретил. Хотя…

Рэйвен, уже почти взявшийся за ручку двери, услышал знакомый звук: ритмичные вдохи и выдохи, иногда шумные и долгие, иногда с толчком. Сразу вспомнилась вчерашняя тренировка отряда.

Он обогнул крыло. Действительно: Кеттелин в старых бесформенных штанах и с забинтованной грудью ритмично мутузила мешок с соломой. И делала это, похоже, уже давно, потому что здорово вспотела, и черные пряди волос, выбившиеся из пучка, прилипли к вискам и скулам.