- Я понял, отец, - вздохнул Рэйвен, откидываясь в кресле. – Просто меня выбил из колеи этот эпизод. Я настраивался совсем на другое. Заготовил несколько вариантов приветствия, продумал все до мелочей, как всегда делал ранее. Но все пошло настолько сильно не по плану, что я растерялся. Смертные так странно ведут себя. И как будто мыслят иначе. Такое невозможно предугадать.

- А ты думал, я из вредности отговаривал тебя от самостоятельного проекта? – спросил лорд Адриэл. – Я знал, что твой кругозор слишком узок, а опыт общения слишком однообразен. Но коль скоро ты сам напросился… Ничего, еще поднаберешься опыта. Считай сегодняшнюю ситуацию своей первой задачей. С условиями ты уже ознакомился, теперь действуй: проработай ошибки, сформируй правильный задел на будущее.

- Хотите, чтобы я еще раз столкнулся с этой девушкой? – с кислым выражением лица уточнил Рэйвен.

- У тебя нет выбора: ты будешь сталкиваться с ней каждый день, ведь она здесь живет. Возможно, на протяжении десятков лет. Иди и приведи себя в порядок: покажешь этой «Бени», как должен выглядеть благородный человек, - лорд Адриэл помахал ладонью, призывая сына встать из кресла. – Глядишь, всем будет польза от твоего пребывания здесь: ты потренируешься в дипломатии, а смертные чуток поучатся культуре и благородному обращению. Может, в вашей светской болтовне промелькнет и что-нибудь полезное. Сомневаюсь, конечно, что смертные сумели сделать какое-нибудь открытие или достичь вершин в каком-либо ремесле, но чем боги не шутят? Зачем-то же Левенсток направил нас сюда. Остается только понять, зачем. И надеюсь, на это потребуется не слишком много лет.

- Вы закончили? – наконец, подал голос доктор Лэйкери. – Мне нужно осмотреть молодого человека, чтобы убедиться, что путешествие никак не сказалось на его здоровье.

Молодой лорд вздохнул и принялся раздеваться.

***

- Прекрасно выглядите, лорд Рэйвен, - сказала леди Кеттелин, когда спустя пару часов он вошел в переполненную залу и чуть отстал, давая возможность отцу выйти вперед – навстречу хозяину дома. Она стояла у входа, по-видимому, дожидаясь гостей, а дождавшись, присоединилась к ним на манер охранника, оказавшись слева от Рэйвена. И это было неприятно.

- С-спасибо, - заранее подготовленное приветствие второй раз за день застряло у него в горле. – Вы тоже.

Кеттелин рассмеялась: в ее внешности ничего не изменилось – разве только лицо было умыто да рубашка надета посвежее и побелее – даже с оборками по манжете и пышным воротником… Но все равно это была рубашка, а не платье. И заправлена она была во все те же бесформенные штаны, а они – в сапоги с широкими голенищами.

- Не нужно этих вежливых взаимностей, лорд Рэйвен, - сказала девушка. – Я заглянула в зеркало перед тем, как сюда идти, так что хорошо представляю себе, как на самом деле выгляжу. Знаете, мне было гораздо проще общаться с Вами, когда Вы считали меня мужчиной. День добрый, отец.

Лорд Рэйвен вздрогнул и торопливо повернул голову.

Дегеда Мудрый произвел на него сильное впечатление. Это был высокий и крепко слаженный мужчина, очень жилистый, с грубой кожей и большими ладонями. На голове его поблескивал стальной обруч с красным рубином, а воротник был заколот декоративной булавкой. Других украшений не было. Из-под кустистых бровей внимательно глядели темно-карие глаза.

Леди Кеттелин прошла вперед и встала рядом с отцом. Они были похожи, очень похожи – одна стать, одни черты, один взгляд. Только на плечах Дегеды лежали седые кудри, а на голове его дочери не виднелось ни одного завитка, только тяжелые черные пряди – прямые, как шелковое полотно. Вот теперь, когда они стояли рядом, явственно было видно, что Кеттелин – женщина: у нее и плечи были уже, и фигура – тоньше, и руки – меньше, а черты лица – изящнее. Хотя последнее слово было трудно применить к описанию ее внешности: все-таки в целом она выглядела грубовато.