так обо мне думать…

Антон нависает над кроватью. Тень падает на спящего Степана.

– Это мой сын, Кира. Неужели ты думала, я останусь в стороне? Собирайся, поедешь со мной в столицу.

– Нет.

– Это твой выбор. Можешь поехать с ребенком, пока он маленький. Можешь остаться здесь. Но сына я заберу прямо сейчас.

Я не успеваю ответить. В дверь звонят.

– Антон Иванович, пришла пожилая женщина.

– Это моя мама! – вскидываюсь я.

Антон медлит, но решает:

– Впусти.

Дверь открывают, и я слышу мамин голос:

– Кто вы, где моя дочь?!

– Мам, я здесь!

Она влетает в комнату, как разъяренная фурия.

– По какому праву вы находитесь в этой квартире с моей дочерью? – нападает она на Антона, бросив на нас с Степанов взгляд, и убедившись, что мы невредимые ждем на диване, она немного успокаивается.

Мне в присутствии мамы тоже становится легче.

– Я приехал за своим сыном, – невозмутимо отвечает Антон.

– Вы в разводе. Вы сами подали на развод с моей дочерью, – с достоинством напоминает она, – и без всякого объяснения причин!

Я холодею.

Маме о причинах развода, озвученных Антоном, я не сказала! Просто язык не повернулся…

– Я причины не скрывал, вы ошибаетесь. Ваша дочь обокрала сейф моего отца. Вот, в чем причина, если вы не помните.

– Что?! – распахнутыми глазами мама смотрит на меня, словно переспрашивает, не показалось ли ей. – Он обвинил тебя в…в воровстве?!

Выговорить ей удается лишь со второго раза.

Она подступает вплотную к Антону, глаза горят и щеки раскраснелись.

– Послушайте меня, молодой человек! Вы полностью выжили из ума, если считаете, что моя дочь могла вас обворовать! Воспитать дочь воровкой я не могла! Как вы могли поверить в это?! Как осмелились?!

– У меня есть факты.

– У меня тоже! Моя дочь не могла этого сделать. Вы дурак, если считаете иначе.

– Прошу, тише… – вмешиваюсь я. – Вы разбудите малыша.

Он уже открыл глаза, личико сморщилось, и он заплакал. Сначала тихо и неуверенно, словно еще решает: кричать в полную силу или хватит слегка.

Беру его на руки.

– Что такое, мы проголодались или грязные?

Они замолкают и расходятся по углам. Мама стоит у порога с боевым видом, Антон раздраженно отступил. Она кидает такие красноречивые взгляды, что ясно без переводчика: разговор не закончен. Это был только первый раунд, и ей есть что еще сказать.

А я бы с удовольствием осталась бы одна. Подальше от нервотрепок и скандалов. Просто одна с моим малышом.

– Зачем вы приехали? – начинает она, не выдержав. – Если за Кирой, то я не могу теперь отпустить с вами дочь. Я не доверяю вам… После таких обвинений.

– Я разберусь в ситуации.

– В прошлый раз вы не разбирались, а развелись с ней!

– Давайте вы не будете меня обвинять. Я вижу, что вы говорите искренне и настроены всерьез. Но Киру с ребенком я забираю… Если она захочет поехать.

В воздухе повисает незаконченная фраза. То, что он сказал мне в глаза: ты можешь остаться. Но ребенка я заберу.

Мама снова приближается с боевым видом.

Цепко обнимаю сына.

Я не готова его оставить. И понимаю, что нам с мамой нечего противопоставить ему. Антон заберет ребенка силой, а затем отсудит. Сам все оформит для него. Не допустит к малышу.

Я не готова на это.

Не готова расстаться с ребенком, а средств вести войну у меня нет.

Я ему не доверяю после того, как он вышвырнул меня из своей жизни. И есть одно большое «но»…

Если Антон как баран стоит на версии с воровством… Значит меня грамотно подставили. Кто это – Антон не вычислил, раз все еще точит на меня ножи. Значит, этот человек остается у него в окружении.

И как только узнает, что я «вернулась». Пусть даже как приложение к наследнику… Меня могут снова подставить и провернуть еще что похуже прежней подставы.