– Ты ерничаешь?

Перед глазами рассеиваются искры, становится полегче, и я пытаюсь отдышаться. Еще бы не хватало начать рожать прямо сейчас.

– Нет, искренне за тебя рада. Давай я пришлю подругу за документами.

– За драгоценностями тоже пришлешь подругу?

Это невозможно. Их нужно забирать из ячейки, туда кроме Орловского и меня никого больше не допустят. Разве что написать на нее доверенность… Но смысла нет. Даже если заберу сейчас, заняться продажей смогу только после родов. Только лишние проблемы, когда их и так хватает и скоро прибавится новых хлопот.

– Послушай, войди в положение, – прошу я. – Подержи эти документы хотя бы две недели, и я заберу все вместе.

Антон бросает трубку.

Меня пробирает запоздалый озноб.

С мужем я не говорила с развода и не горю желанием. Как же я испугалась, услышав его голос. Думала, моя тайна раскрыта.

Зря откровенничала с подругой!

А если и вправду расскажет? Ладно, у Орловского полно своих дел. Бизнес, банк, где он заседает в правлении, беременная невеста на девяти неделях… Я на этом сроке была еще в полной прострации. А она неплохо должна себя чувствовать, окруженная заботой.

Но в одном Антон прав: документы нужно забрать как можно скорее. Ради меня он на уступки не пойдет. У меня есть две недели, затем он вышвырнет мои вещи.

Антон Орловский был настоящим сыном своего отца.

Про себя я называла свекра Иваном Грозным не зря. Это был очень властный, влиятельный мужчина, привыкший, что всё вокруг происходит только с его разрешения и только так, как он хочет.

Помимо капиталов, эту властность он передал по наследству Антону.

Люди, воспитанные в по-настоящему богатых семьях, отличаются от обычных людей. Теперь, когда я попала в этот мир, я точно это знаю.

Раньше я не общалась с такими. И о богатых у меня было другое представление, где царили стереотипы. Оказалось, что люди, поколениями выросшие в достатке и уважении, совсем другие.

По ним это заметно сразу.

Настолько, что продавцы, официанты и, как называл окружающих Антон, персонал, безошибочно распознавали в нем господина и относились соответственно.

И в этот мир меня привел Антон.

До сих пор не понимаю, чем он руководствовался. Там были совсем другие женщины – из хороших семей, с отличным воспитанием и образованием. Они были воспитаны, как хорошие жены и знали тысячу негласных правил в общении с себе подобными.

А я нет.

У меня не появилось друзей из его круга. Там друзья не заводятся, здесь не принято дружить не с равными. Ко мне относились с интересом, любопытством, но сблизиться не пытались, потому что не видели во мне свою.

Я была девушкой, невестой Антона, а затем его женой.

Когда мы расстались, обо мне забыли. Думаю, обо мне даже не спросили, когда Антон пришел без меня или с другой девушкой. Проявлять лишнее любопытство к равному было неприлично. Все равно, что спрашивать сколько ты зарабатываешь. В той среде сам вопрос был абсурдным. Знакомые Антона вели себя так, словно им принадлежали все деньги мира.

Я не знаю, почему он меня вышвырнул.

Это очень задело меня.

Разногласия, даже измены – это больно, но хотя бы понятно. Намного хуже, когда все заканчивается надуманными, нелепыми обвинениями. Начинаешь копаться в себе. Перебирать прошлое – что могло стать причиной? Это бессонные ночи. Переживания. Я на нервной почве похудела. Можно сгрызть себя заживо. Препарировать любой косой взгляд и лишнее слово, пытаясь разобраться, была в этом твоя вина или нет…

Если бы не малыш, я бы точно съела себя.

Но беременность прочистила мозги. Я стала волноваться о том, что действительно важно. Остальное пусть останется на совести Антона.