Говорить о сыне, подавать на алименты, признавать отцовство через суд – нет, и еще раз нет. Я только заберу то, что мне причитается и исчезну. Больше он меня не увидит. Малыша тем более. Он не должен знать, что я беременна. Хотя уверена, что отец он. У меня больше никого не было, кроме него… До развода я была верной женой. А после в сторону мужчин уже не смотрела.

На словах о новой девушке Антона, да еще беременной, становится не по себе. Горько и больно.

– Где ты его видела?

– М-м-м? – подруга поднимает глаза от отчетов. – Рядом с банком. А о девушке – если ты о ней – весь город судачит. Ты светские сплетни не читаешь?

– Как-то не до этого, – я снова автоматически трогаю живот.

Малыш тут же пинается, но это не взывает улыбку. Я в тревоге.

– Кира? Все нормально?

– Да… – выдыхаю я.

– Я вечером сделаю перевод. Это все, – она складывает их в стопки. – Я забираю… И у тебя, наверное, будет мини-отпуск. Пока заказов нет. Да и тебе, наверное, не до этого.

– Еще как до этого. Мне деньги нужны. Если будут заказы, я с удовольствием возьму.

– Ну, работать из роддома ты же не будешь?

– Буду.

– Если ребенок от Орловского, подай на алименты на ребенка и себя, Кира! Будешь в деньгах купаться. Он же сын олигарха!

– Не могу, – виновато улыбаюсь я.

– Ты совсем себя не бережешь, – вздыхает она, складывает в огромный пакет с логотипом парфюмерного магазина отчеты, и натягивает кожаное пальто. – Я позвоню, до вечера.

– До вечера, – автоматически отвечаю я.

Мне тоже пора, но хочется еще немного понежиться в удобном мягком кресле. Стакан со смузи на большую часть полон. За окном осеннее солнце сменяется на промозглость, поднимается ветер, быстро нагоняя тучи, и в стекло ударяют серые капли дождя.

Тревога не отступает.

Все будет хорошо. Я все рассчитала, а я действительно неплохой аналитик. Пока мне удавалось успешно сводить концы с концами, беременность немного спутала планы, но у меня получалось совмещать работу, больницу, я даже полежала немного на сохранении. Врачам показалось, что у меня угрожающий тонус, но все оказалось хорошо в итоге.

Сейчас я жила в квартире старых друзей, и экономила на съеме. Но мы договаривались только до Нового года. Дальше нужно что-то решать. Приводить план в исполнение: забирать документы и драгоценности, продавать, искать себе жилье…

Слишком сложный план, чтобы все прошло гладко.

Еще и роды скоро.

Неудивительно, что я нервничаю.

Нужно было сделать это сразу, когда я только узнала. Но тогда у меня не было сил собраться, все обдумать. Я была растерзана разводом и беременностью. А когда пришла в себя, живот начал расти и появляться на глазах Антона стало опасно.

Неужели у него уже кто-то есть, и она беременна?!

Может, подруга что-то не так поняла или это просто слухи?

Для нас все в любом случае закончено.

Антон Орловский, один из самых влиятельных бизнесменов города, развелся со мной без предупреждения. И если он узнает, что я ношу его ребенка, то у меня не будет рычагов влияния в этой войне. Он лишит меня ребенка. Заберет себе.

И хуже всего даже не это.

А то, что мой сын будет воспитываться в его семье, как второй сорт. Потому что этот ребенок от меня. Станет сиротой при живых родителях.

Так что подпускать к себе Орловского ближе, чем на пушечный выстрел не собираюсь. Пусть подавится своими деньгами и связями после того, как со мной поступил.

Я ничем не хуже его. Я сама справлюсь.

Сначала было трудно – морально и финансово, но я быстро пришла в себя. В основном потому, что в животе начал пинаться ребенок, а это быстро привело в чувство и заставило мобилизоваться.