В конце концов, Асхадов пока ещё меня не купил, потому что не заплатил Ржавому ни копейки. Да и я уверена – несмотря на все его высокопарные фразы о том, что долги всегда надо платить – платить он ничего не собирается.

Но мне сейчас реально интересно взглянуть в глаза этому Ржавому и высказать ему всё.

А потом – будем разбираться с Асхадовым.

Я выбираю скромные узкие джинсы, бледно-розовую блузку и лёгкие туфельки-балетки. Это всё более-менее подходит мне по стилю. Откладываю вещи на кровать и иду в ванну наводить марафет.

В гостиную выхожу ровно к назначенному сроку.

Асхадов стоит и смотрит на часы. Реально засекал время? И реально выволок бы в том, в чём нашёл? Почему-то я в этом даже не сомневаюсь.

Мой внешний вид он оценивает коротким замечанием:

– Ну, хоть так. – И пропускает вперёд.

Сам же он одет, как всегда, идеально. Только разве что костюм сменил на более светлый. И галстук подобрал… мятный. Под цвет своих удивительных глаз.

Или потому, что я выбрала свадебный декор в этом оттенке?

Будь я поэтом, начала бы стихотворение о нём так:

Его глаза – цвета мяты,

В его голосе – арктический лёд…

Но я не поэт. И с рифмами у меня туго.

…В этот раз, когда мы выходим, нас ждёт машина с водителем.

И это лучше. Асхадов садится на пассажирское кресло вперёд. А я забираюсь одна назад.

Сейчас мне не хочется сидеть с ним рядом. Я не знаю, как на него реагировать. Не понимаю, какая ему выгода и корысть. В том, что подобные люди ничего не делают бескорыстно, можно быть уверенной на сто процентов.

Понять бы, зачем я ему? Почему он передумал и вернулся за мной? Предположить внезапно вспыхнувшие чувства у человека-калькулятора – несусветная глупость.

Мы подъезжаем к довольно уютному ресторанчику. Не думала, что Асхадов посещает такие места.

Ему по статусу положено что-то фешенебельное, со звёздами Мишлена.

Идём к двери.

Рядом.

Не касаясь.

Дверь он галантно приоткрывает и пропускает меня вперёд.

Официант сразу радушно встречает нас и ведёт к столику. Из-за которого поднимается человек удивительно похожий на моего любимого актёра Пола Беттани – такой же высокий, худощавый, чуть нескладный, рыжий и весь в веснушках.

– Руслан, – говорит он, протягивая мне узкую длиннопалую руку.

У него приятный, чуть хрипловатый, будто от простуды, голос.

И это нечестно! Бандиты не должны выглядеть так! И так звучать.

Я чуть смущаюсь и подаю ладонь в ответ.

Он осторожно берёт мои пальцы, наклоняется и… целует.

Потом вскидывает голову, смотрит в упор на Асхадова и выносит вердикт:

– Приятель, она слишком хороша для тебя.

И Асхадов удивляет меня, когда глухо, тихо и печально произносит в ответ:

– Знаю.

Перехватываю его взгляд. А там – колкие и ломкие углы растаявших льдин, мятная прохлада и…грусть. С чего бы? Что с ним?

Но – словно снова набегает северный ветер – глаза леденеют, а красивые губы кривятся в ехидной усмешке.

– Поэтому и решил на ней жениться, – говорит вроде бы серьёзно, но я чувствую в голосе насмешку. – Познакомься с моей невестой, Рус – Алла Альбертовна Нибиуллина. – Он специально выделяет мои отчество и фамилию, и я вижу, как Ржавый меняется в лице, отступая к столу.

– Ты шутишь? – он плюхается на стул, а Асхадов помогает мне сесть. Сам же – вальяжно устраивается рядом, положив руку на спинку моего стула. Будто обнимает. Очерчивает территорию. Показывает мою принадлежность ему.

Высокобюджетная вещь.

– Разве я бы стал шутить такими вещами? – продолжает ёрничать Асхадов. – Ты же меня знаешь! Но если не веришь – вот, – и кладёт на стол мой… паспорт.