Миками нахмурился, сосредоточившись на трусливой мысли, которая появилась словно ниоткуда. Придется, наверное, все переиграть и назвать журналистам имя Ханако Кикуниси. В таком случае все еще может окончиться для него хорошо. Миками уже несколько раз повторил, что она беременна и очень тяжело переносит случившееся. Поскольку общественность, как правило, сочувствует женщинам в ее положении, едва ли в статье упомянут ее подлинное имя. И если даже предположить, что ее имя где-то всплывет, пусть даже в завтрашнем утреннем выпуске… происшествию уже три дня, то есть сведения уже устарели.

Конечно, ему приходится думать еще и о сохранении своего лица. Если он нарушит приказ о сокрытии персональных данных, он тем самым признает неправоту префектурального управления. Кроме того, придется готовиться к тому, что данный случай станет прецедентом; представители прессы почувствуют себя вправе нажимать и в других спорных вопросах.

Но потеря лица – ничто по сравнению с тем, что может случиться, если он будет сидеть сложа руки и допустит, чтобы журналисты вторглись в приемную самого начальника полиции префектуры. Если подобная неприятность омрачит визит комиссара, потеря лица будет самым малым, о чем ему придется беспокоиться!

– Я ненадолго поднимусь наверх.

Микумо подошла к нему, когда он встал. Выглядела она слегка встревоженно.

– Простите, Миками-сан… – Она густо покраснела, но взгляд у нее был суровым, почти злым. – Позвольте мне пойти в «Амигос» вместе с остальными.

У Миками снова закружилась голова. Наверное, ее подговорил Сува. Или Микумо сама хочет помочь, не желает стоять в стороне и смотреть, как он мучается.

– По-моему, это неудачная мысль, – отрезал он, выходя из комнаты. Через несколько шагов он остановился. Неудачная мысль? Нет, это еще мягко сказано! – И думать не смейте! – буркнул он.

Микумо выглядела подавленной. Даже сам Миками удивился резкости своего тона.

Отрава уже проникла в кровь… Ему даже захотелось съязвить по поводу того, что Микумо – женщина. Правда, он понимал, что потом об этом пожалеет.

За окнами было уже темно.

Миками поднимался на второй этаж, на сей раз по другой лестнице, не по той, что вела в административный отдел. Сейчас ступеньки, по которым он поднимался, были застелены красной ковровой дорожкой. Она вела от парадного входа на площадку второго этажа и тянулась до общей приемной секретариата и комитета общественной безопасности. Миками толкнул дверь в секретариат и сразу увидел Аико Тоду, сидевшую ближе всех к двери. Исии на своем месте не было.

– Шеф здесь?

– Да, в комнате для посетителей.

Миками покосился на дверь справа. Комната для посетителей служила своего рода пристройкой к секретариату, главным образом в ней проходили конфиденциальные переговоры.

– Я подожду.

Он устроился на диване посреди комнаты. Качество и удобство дивана значительно превосходили диваны в управлении по связям со СМИ. Через равные промежутки в приемной стояли растения в горшках; они отгораживали посетителей от обитателей кабинета.

Приемная была звуконепроницаемой. Хотя Миками уже привык к этому, здешняя тишина его нервировала. Взгляд переместился в дальний левый угол. Двойные двери из красиво отполированного дерева вели в кабинет начальника полицейского управления. Лампа была включена, свидетельствуя о том, что хозяин кабинета находится у себя.

Все сотрудники усердно работали. Хотя шефа не было на месте, они старались не расслабляться, держались сухо и официально. Все, от первого заместителя директора до младших сотрудников, выглядели безупречно и работали быстро, даже по сравнению со своими коллегами из префектуры.