– Перестань, Миками…
– Ладно. Твой ответ его устроил?
– Вроде бы да, потому что он почти сразу ушел. Даже извинился за то, что помешал мне работать…
– И ты просто так отпустил его, ни о чем не спросив?
– А о чем я должен был спросить?
– Ты ведь, наверное, немного надавил на него, попытался выяснить, что он имеет в виду?
– Естественно. Он, конечно, ничего не рассказал. Административный департамент, служба собственной безопасности всегда себя так ведут… Предпочитают сами задавать вопросы. Неизвестно, что у них на уме, они никому ничего не говорят.
Миками кивнул. Здесь он был на стороне детективов. В нем росли злость и даже ревность. Несомненно, все происходящее как-то связано с «Делом 64». Футаватари без спросу вторгся на территорию уголовного розыска. Выполз из своих владений, из недр административного департамента, только для того, чтобы хоть краем глаза взглянуть на некий таинственный документ, о существовании которого не ведали ни Миками, ни Мотидзуки. Что такое записка Коды?
В кармане пиджака у Миками завибрировал телефон. Посмотрев на экран, он выругался: «Управление по связям со СМИ».
– Вам, наверное, придется вернуться.
Шепот Сувы подсказал Миками: что-то случилось.
– Что случилось?
– Нам только что сообщили, что представители прессы намерены подать официальный письменный протест главе управления.
Глава 12
Миками поспешил назад, в полицейское управление префектуры.
Открыв дверь, он замер на месте. На диване посреди комнаты сидел Акикава из «Тоё». Он обращался к Микумо, но, когда поднял взгляд на Миками, на его лице появилось то же отстраненное выражение, что и утром. Миками сел за свой стол и посмотрел Акикаве в глаза.
Он уже знал, с чего начнет.
– Похоже, вы во что бы то ни стало хотите устроить беспорядки.
– Миками, вы не оставляете нам выбора.
Акикава держался крайне невозмутимо. Он никогда не заискивал, даже наедине, а сейчас он явно хочет покрасоваться перед Микумо. Она бесстрастно просматривала макет сводки. Девушка как будто отгородилась от Акикавы и не обращала на него никакого внимания. Сува вел себя совершенно по-другому. Подобно Микумо, он изображал безразличие; только его целью было скрыть волнение, царившее в комнате. Сува держался так, словно присутствие Акикавы было совершенно нормальным.
Миками повел себя примерно так же, как Сува. Когда он обратился к Акикаве, его голос звучал размеренно и хладнокровно.
– А вам не кажется, что вы вели себя, мягко говоря, безрассудно? Вот и сейчас ни с того ни с сего угрожаете подать письменный протест начальнику управления…
– Мне удалось договориться с остальными, что мы пока подождем. Если вы до завтрашнего вечера сообщите нам имя виновницы ДТП, мы отзовем протест.
– Вы что же, угрожаете мне?
– Не стоит принимать все так близко к сердцу. Повторяю, вы не оставляете нам выбора, потому что сами не хотите идти нам навстречу.
– Не можем же мы во всем вам уступать!
– И мы тоже. Извините, но я не допущу, чтобы это сошло вам с рук. Так решили все, единогласно.
– Ладно, но кто это будет?
– О ком вы, простите?
– Кому вы намерены подать протест?
– Начальнику управления, конечно.
Миками похолодел. Выходит, они в самом деле намерены вторгнуться в святая святых всего управления! Он достал сигарету, закурил. Пора начинать переговоры.
– Не могли бы вы немного понизить свои запросы?
– Что вы предлагаете?
– Подайте протест мне или главе секретариата.
Во время телефонного разговора Сува успел предупредить Миками: за всю историю их управления пресс-клуб еще ни разу не подавал протест самому высокому начальству.