А еще в дни дегустации вина с нашего производства, отец учил нас с братом правильно дегустировать вино, отличить хорошее от некачественного и разбавленного. Различить вина нашего и чужого производства, учил распознавать букет. На различных праздниках, например, в честь первой лозы, отец принимал у нас своеобразный экзамен на все навыки, которые успели приобрести. И сажать лозы, и ухаживать, и снимать урожай. Учил различать сорта, какой сорт на что годен, давить виноград, даже петь песни и радоваться счастью окружающих.

Пары, живущие на виноградниках, подгадывали свадьбы и крестины именно в такие праздничные дни. Считалось, что сама лоза, живущая счастливо под солнышком и дающая щедрый урожай, подарит счастье и паре обвенчавшейся и отпраздновавшей рождение семьи или малыша около лозы. Большая радость, когда все жители деревни собираются и радуются за всех, одаривают добрыми мыслями и памятными подарками. Отец, как хозяин земель, благословлял пару или младенца на добрую жизнь.

Я же во всем радовала родителей, но поразила своим умением мгновенно пьянеть и буйствовать с одного бокала. Вот такой уникум на винодельне.

Сейчас я точно знала, что пила под острыми взглядами незнакомых мужчин, и скоро мне будет не до приличий, чувствую, что уже тянет похихикать, но я держусь.

Чувствовала себя странно, мне по-прежнему было очень неловко и страшно быть без одежды, но в то же время это казалось забавным, а разные ассоциации, возникающие в голове, делали почти любую их фразу смешной. Я продолжала наслаждаться вином, ароматом солнца, терпкой земли, сладкими нотами жасмина и невероятным фруктовым послевкусием и пыталась рассуждать трезво. Я почти никогда не могла учуять все тонкости буклета, но могла с удовольствием окунуться в него, испытывая блаженство. Особенно сейчас, когда глаза не видят. Запахи я люблю и с наслаждением вдыхала ароматы вин.

Перс поглаживал мою неестественно прямую спину, мне все еще было не по себе, и справиться с собой я пока не могла. А его рука все чаще задерживалась на попе. Бокал опустел, а по расслабленному телу разливалось тепло, меня уложили на что-то мягкое.

“Кровать,” — пронеслось в голове не задерживаясь.

Я не чувствовала себя опьяненной, голова не кружилась, казалась ясной. Хотелось раскинуть руки и смеяться, лететь навстречу ветру, не сдерживая эмоции. Тело расслабилось, чего и добивались мужчины. И я хорошо осознавала, что будет дальше, поцелуи, нескромные ласки и кто-то особенно зубастый понадкусывает. Мне стало смешно. И все же пьяно хихикая, спросила:

— А кто у вас любит кусаться?

— Дем. Он сейчас подойдет, и вы познакомитесь.

— Хорошо, а кто лучше всех целуется? Предупреждаю, я не умею.

— Ты мне все больше нравишься, крошка. Я! Я хоть и младшенький, но целуюсь лучше этих снобов. Можешь звать меня Реем.

И он, не откладывая дело в долгий ящик, коснулся моих губ. Он целовал нежно, и скоро я самозабвенно отвечала ему, обхватила молодого мужчину за шею и не на шутку увлеклась.

Мой жених целоваться не любил, делал это быстро, напористо и заканчивал также скоро, переходя к наиболее интересному, на его озабоченный взгляд.

Поцелуй углубился, и я с удовольствием откликалась и страстно повторяла за Реем. Мне всегда хотелось проверить, как это потерять голову от поцелуев, и вот я её почти теряла и тонула в сладком омуте поцелуя. Его губы казались мне вкуснее и горячее вина, и пьянили они гораздо сильнее.

Попутно, мужчины, устроившись рядом, дарили мне наслаждение от своих прикосновений. Кто-то целовал и прикусывал пальчики на ногах, кто-то нежно ласкал грудь, касался губами и облизывал соски. Мне же ощущения казались волшебными, они словно будили во мне что-то неведомое, сильное, прекрасное. Ощущения, словно от игристого вина, щекотали изнутри и дарили радость.