— Поужинаем дома или пойдем в ресторан? – кошусь на Алика. Он, похоже, спит, но почувствовав мой взгляд, открывает глаза. – Предупреждаю, в холодильнике торжественно повешена мышь. Можем заказать доставку.

— Ты до сих пор один?

— В каком смысле?

— Без жены, без девушки.

— Будто у меня на подобное есть время, - фыркаю. – Даже любовницы нет. Весь в работе. Вот сейчас ты оклемаешься, перекину на тебя часть дел.

— Я не буду работать в твоей компании.

— В каком смысле? – удивляюсь, чуть не выехав навстречку. – Голден стрит это твое детище, ты не имеешь права умывать руки.

— Мое присутствие только навредит репутации компании.

— С таким подходом, Алик, можно и о Рине забыть, - тихо замечаю, Алик отворачивается от меня, тяжело вздыхает. – Она сейчас уважаемый человек.

— Я знаю, Амаль, знаю.

— Никогда не думал, что будешь так загоняться, как девка малолетняя, - бурчу под нос, слышу тихий смех, улыбаюсь.

Хаджаров смеется, значит не все в этой жизни потеряно. Ему нужно немного оттаять, свыкнуться с мыслью, что начинается новая жизнь пусть и с оглядкой на прошлое.

— Ладно, давай в ресторан, выведешь в свет, но учти, мне нужно помыться и во что-то приличное переодеться, не в этом же мне идти. Найдется что-то в твоем скучном гардеробе для меня?

— Чья бы корова мычала, - насмешливо кошусь на Алика. – Сам же приучил меня носить костюмы, а теперь еще недоволен, - беру мобильный телефон. Звоню в хороший ресторан неподалеку от дома, бронирую столик для двоих. Позже сделаю доставку продуктов. Надеюсь, вкусовые привычки Хаджаров не сильно изменились.

— Есть сигарета?

— Я запрещаю тебе курить в машине.

— Какой же ты зануда. Неудивительно, что до сих пор один, с тобой кашу не сваришь.

— Тебе ли привыкать.

— Думал, ты изменился, а ты все такой же…

Смеюсь. Расслабляюсь. Безумно рад, что между мной и Хаджаровым по-прежнему тянется ниточка, которая связывает крепче толстых канатов, которую невозможно ни разрезать, ни разрубить. Она крепкая эта ниточка, крепче пуповины матери и ребенка.

Приезжаем в город. Алик с любопытством смотрит на изменения, хмыкает чего-то себе под нос, ничего не комментирует. Подъезжаем к моему многоквартирному дому, загоняю машину в подземный паркинг.

— Сменил хоромы? Помнится, раньше жил поскромнее, - ехидничает Хаджаров, направлясь со мной к лифтам. – Я рад, что ты сумел не прогореть, - неожиданно серьезно произносит.

Усмехаюсь, киваю. Говорить о том, что было сложно, порой казалось безнадежно, нет смысла. Это в прошлом. Нужно смотреть на перспективы, на то, как наша компания растет и становится солиднее среди своих конкурентов, чем была в том же прошлом году. С каждым годом цена акций растет, это радует, а какие приложены силы для этого, об этом не принято болтать направо и налево.

— Пентхаус? Да у тебя губа не дура, - комментирует Алик, зайдя в квартиру. Присвистывает, оглядываясь вокруг. – Я тебя недооценил, засранец.

— Прямо по коридору есть гостевая комната с отдельной ванной комнатой, там полотенца, прочие рыльные принадлежности. Одежду я принесу, - прохожу мимо застывшего Алика, он идет следом.

Прикусываю губу, сдерживая довольную ухмылку. Удивил, а Алика сложно чем-то удивить. Когда покупал недвижимость и поручал дизайнеру отделку, хотел просто удовлетворить своего внутреннего ребенка, которому всю жизнь хотелось жить на высоком этаже в хорошей квартире, получая от проживания эстетический экстаз. Именно поэтому все тут четко и грамотно продумано с точки зрения функциональности и дизайна. Нет ничего лишнего, не уместного.