Жадно всматриваюсь в лица появившихся из-за калитки людей, ища того, кто мне роднее всех родных, брат не по крови, но самый родной. Губы непроизвольно дергаются в улыбке. Сначала пытаюсь сдержаться, но позволяю себе широко улыбнуться и шагнуть навстречу Хаджарову. Он, увидев меня, тоже улыбается. На секунду замираем друг перед другом, а потом я крепко его обнимаю, зажмурив глаза. Теперь все позади. Он на свободе.

— Полегче, - шипит на ухо Алик, слегка отпихивая меня от себя. Удерживает за плечи, заглядывает в глаза и треплет по щеке. – Возмужал, засранец.

— Я рад тебя видеть, - жадно разглядываю Хаджарова, стараясь не выдавать своего смятения.

Выглядит он не очень. Худой, одежда висит. На скулах щетина, губы обветрены и в трещинах. Волосы еще не отрасли, чтобы придать им стильную стрижку, а убогий ежик делает его похожим на узника канцлагеря. Потрепанный костюм, похоже, это тот самый костюм, в котором его и увезли из зала суда, отправится при первой возможности на помойку. Взгляд исподлобья напряженный, несмотря на то, что улыбается. Алик будто на чеку. Понимаю, что после мест, где твою свободу жестко ограничивают, редко, кто остается самим собой, мне больно осознавать, что из-за меня он провел почти пять лет в тюрьме.

— Отлично выглядишь! – немного лукавлю, меня награждают насмешливым взглядом. – Где твои вещи? – Алик вышел без сумки и даже без пакета, хотя за годы отсидки накопленного добра хватает, чтобы что-то забрать с собой.

— Все оставил там, примета есть такая, чтобы не возвращаться.

— Тогда домой?- слежу за реакцией Хаджарова. Он задумывается, смотрит вдаль, не спешит отвечать. Я жду, что сейчас попросит отвезти его к Рине, к его зазнобе, которая как и обещала, ждет его возвращения.

— Нет, к тебе, - Алик поворачивает голову в мою сторону, приподнимая уголки губ. – Хочу отоспать и прийти в себя, а ты заодно расскажешь, как дела.

— Тогда вэлком в машину, - жестом указываю на джип.

Я иду к машине, уверенный, что Хаджаров позади, но в какой-то момент чувствую, что его нет рядом. Оборачиваюсь. Алик смотрит на колонию, где провел много дней, где, наверное, о многом размышлял и строил планы на будущее, ибо без планов было бы трудно ждать конца срока.

За эти почти пять лет никто его не навещал, не потому что некому, а потому что он сам не хотел никого видеть. Чтобы добиться пересмотра дела и УДО, мне потребовалось наладить контакты с руководством колонии, умасливать их, чтобы не портили Алику жизнь, не провоцировали его на драки и не подставляли мелочью, которая могла бы перечеркнуть все попытки добиться его освобождения раньше срока. Руководство колонии с удовольствием принимало спонсорство от компании, созданной мной по бизнес-плану Хаджарова. Я сделал все, так как понимал, какую жертву принес Алик ради моего будущего.

— Тебе купить? – интересуюсь, когда садимся в машину. Алик с любопытством разглядывает салон джипа. – В салоне стоит максималка, можем завтра забронировать.

— Не гони лошадей, - пристегивается, откидываясь сразу на спинку сиденья, отрегулировав ее. – Я пока ничего не хочу, - отрешенно смотрит перед собой.

— Пару дней отлежишься, потом надоест без дела сидеть, - мой голос звучит слишком бодро и весело. Самому противно становится от натужной радости.

Поглядываю на Алика, сидящего с закрытыми глазами. Очень хочется знать, что он планирует делать. Сомневаюсь, что будет отсиживаться и никак себя не проявлять, не в его натуре, но вдруг ошибаюсь. Кто знает, что ему пришлось пережить в тюрьме. Больше всего напрягает то, как он будет относится к Рине, а она к нему. Любовь - любовью, но их отношения вновь должны пройти проверку на прочность. Алик не тот, да и Рина уже не пылкая мстительница. Теперь она та, которую видишь по вечерам на экране телевизора, активная участница разных благотворительных организаций, постоянно кому-то помогает то делом, то советом. О ней говорят только хорошее. Люди не поймут, если рядом с ней внезапно окажется Хаджаров. Человек с темным прошлым, с судимостью, без единого светлого пятна, за которое можно зацепиться и как-то объяснить их союз. Вот и переживаю. Смогут они быть вместе или нет.