— Лев, - брат внимательно на меня смотрит. – Я хочу, чтобы ты прошел лечение…

— Не начинай! – перебивает, выставив руку, будто блокируя мои слова. – Я здоров. Ты просто вбила себе в голову, что я игроман, но это не так. Да, люблю играть в азартные игры, но это не болезнь, это особый вид отдыха.

— Твой отдых выходит мне боком, - чеканю каждое слово, жестко смотря на брата. – У тебя выбор небольшой: либо лечишься, либо расхлебываешь все сам!

— Расписки то на твое имя, - непробиваемо и уверенно заявляет Лев, ловко очищая мандарин. – Все знаю, что ты меня не бросишь, найдешь деньги и оплатишь долги, так что… - поднимает на меня глаза. – Не мути воду.

— Я сейчас предельно серьезна, - приподнимаюсь, стараюсь не морщиться от боли в ноге. – Ты лечишься, я продолжаю о тебе заботиться. Если нет, иди лесом.

Что-то щелкает в голове Левы. Взгляд становится серьезным, губы поджимает. Я тоже предельна собрана, смотрю на брата без намека на шутку. Мне его жалко, он мой единственный родственник, но и жить мне хочется, а не вечно пахать на его долги. Я немного блефую, потому что Лева как оставлял расписки, так и будет дальше оставлять на мое имя, меня будут искать, но вдруг что-то изменится, если начать сопротивляться.

— У тебя все равно денег нет на лечение, - выдает брат, перестав выглядеть так, словно решалась его судьба. Улыбается и не воспринимает мои слова.

Именно в этот момент понимаю, что сделаю все возможное, чтобы держаться от него на расстоянии. И если в этом вопросе мне нужно будет обратиться к Амалю, потом ему отплатить по полной программе – я сделаю это. Отчаянные люди идут на самые отчаянные поступки.

— Иди домой, Лев, - тихо прошу. – И не приходи ко мне больше.

— Городишь какую-то чепуху, - Лева сгребает шкурки от мандарина, засовывает их в пакетик. – Звони, если что потребуется, хотя судя по всему, тебе есть к кому обратиться, - смотрит на планшет. – Хороший гаджет. Наверное, все деньги спустила на него, вместо того, чтобы оплатить часть долга Захару, а часть… - понижает голос до шепота. – А часть оплатила бы собой.

— Пошел вон! – шиплю сквозь стиснутые зубы.

Брат ухмыляется, встает и, не оглядываясь, не дает новых обещаний о новых выигрышах, уходит. Вот действительно лучше быть сиротой, чем иметь такого родственника, который сосет кровь и никак не насытится. Прихлопнуть бы как комара.

6. 6 глава Ты первая из...

Операция после нескольких дней на вытяжке проходит хорошо. Врач обещает, что к новому году буду петь и танцевать. Амаль приходит почти каждый день, если не может, об этом предупреждает. Его поведение и отношение ко мне до безумия смущает и сбивает с толку. Как бы сильно не ломала голову над головоломкой кто такой Амаль, из каких принципов он состоит, какую жизненную веру проповедует, ответов не нахожу. Интернет тоже скупо отвечает на мои вопросы. Я бы сказала, что вообще не отвечает. Кто-то явно чистит информацию об этом человеке, потому что ни строчки о прошлом, ни о личной жизни, ни о том, где родился, где учился. Человек-загадка.

Когда Амаль приходит, у меня непроизвольно екает сердце. Более того, я с волнением жду его прихода. Мы с ним разговариваем, он ловко уклоняется от некоторых вопросов, но с удовольствием слушает мои истории о детстве, о моих мечтах, о планах на будущее. Я как на духу все ему рассказываю. Своего рода плата за то, что выполняет свои обещания.

Захар прислал сообщение, что долг погашен, ко мне никаких претензий не имеет, за Левой будет присматривать и не давать ему проигрывать определенной суммы. Последнее меня вообще вводит в ступор. Как-то странно такое слышать от Захара, которому наоборот выгодно, чтобы люди просирали все деньги и имущество. Конечно, брат незамедлительно явился, устроил истерику, наплевав на то, что находится в больнице и нужно соблюдать тишину. Пока он орал на меня, какая я жестокая стерва, затягивающая удавку на его шеи, лишая последней радости и возможности, мне было стыдно перед соседями по палате. Они осуждающе смотрели на Леву, сочувственно на меня. Брат, выплюнув проклятия, с оскорбленным видом ушел, сказал напоследок, что с таким отношением я останусь никому не нужной.