- Ладно, - кивнул Гоша и подкинул в костерок пару сломанных в руках хворостин.

Огонь запрыгал по веткам и пошел дымком от их сырости. Свечки погасили, и только сам костерок давал небольшой свет. По углам было темно и сыро. Женщины устраивались шумно, торопливо, но вскоре затихли. Мотя тут же легонько захрапела, а Тося смотрела на мужчину и любовалась его резким и четким профилем. Она следила за его небрежными движениями рук, когда тот ломал хворост и на отблески огня, когда они тут же вспыхивали и освещали задумчивое лицо сторожа. Она думала, что несмотря ни на что, ей интересно и приятно находиться рядом с ним, а особенно, когда тот брал ее за руку. И даже грел ее ладони.

- Очень хотелось бы попробовать его поцелуй, - вздохнула она. - Но…Ладно. Потом как-нибудь. Если он захочет.

Она ведь ничего не знала о нем: был ли тот женат, есть ли дети, как начал служить в полиции и кем был прежде.

- Еще только первый день вместе, - думала она, прикрыв глаза. - Может, будет время, и мы познакомимся поближе. Кто знает.

Она уснула и проснулась от боли неправильного положения тела: ныли все мышцы и она замерзла. Обхватив себя за плечи, поднялась и увидела, что никого рядом нет. В растерянности простояла до того момента, когда услышала голоса и увидела входящих Гошу и Мотю.

- Испугалась? – улыбнулся ей мужчина. - С добрым утром. Как спалось?

- Плохо, - потерла Тося себя по плечам, - жестко и холодно.

- Сейчас согреешься и попьешь горяченького, - сказала Мотя, подвешивая котелок над костром. - А меня кусали блохи первобытные, зараза. А тебя? – она подняла веселые глаза на девушку.

- Нет, - пожала та плечами, - или не поняла. А что могут быть и блохи? – удивилась она.

- А как же, - хихикнула Мотя, - там же куча опрелых листьев, где вероятно лежал зверь. А у него обязаны быть блохи, как у всякого себя уважающего животного. Мы согрели эту кучу и костром и телами, вот они и ожили.

Тося с расширенными от ужаса глазами смотрела на женщину.

- И что теперь? Я больше не буду спать! - вскрикнула она и начала искать на себе насекомых, расстегнув куртку и сняв ее.

Встряхивала так резко и сильно, будто пыталась вытряхнуть всех, кто посмел забраться в ее одежду прямо сейчас.

- Да ладно тебе, - засмеялся Гоша, - если и были блохи, то мы их сейчас всех уничтожим. Всё в костер и нет больше насекомых, - засмеялся он, прихватывая в охапку ветки их бывшего ложа.

Тося передернула плечами от отвращения и присела рядом у вспыхнувшего от обилия корма костерка.

- А они не запрыгнут в чай? – спросила она раскрасневшуюся Мотю.

- Ну, ты и тундра! - рассмеялась она. - Всё уже горит. Куда и кому прыгать-то? Усё, шеф, кончилась их прекрасная жизнь. Попробовали нашей кровушки, и будя.

Она улыбалась, и руки ее сновали над готовкой: вскрывали банку, резали хлеб, раскладывали по мискам еду. Её она протягивала каждому вместе с ложкой. Потом сыпнула в чай немного сахара и разлила горячий напиток. Почувствовав сытость, все повеселели, тем более что хотели посмотреть на оставшийся после них лифт, как на возможность отправки назад.

Через час вышли, загасив костерок и привалив комок из снега ко входу в пещерку, не взяв ничего из вещей.

- Если сможем вернуться обратно, то пусть останется. Кто найдет, тому повезет. А если нет, то зачем таскать тяжесть туда-сюда

Так решил Гоша, и все согласились.

5. Глава 5.

Лифт стоял на месте. Они обошли его вокруг и даже зашли и по одному и все вместе. Но всё было напрасно – там было холодно и снежно.

- Может надо створки закрыть? – сказала расстроенная Тося. - Тогда мы были взаперти.