– Нет, уже второй, – и зубки-то у нее все белые, ровные, виниры, по-любому. Слишком идеальные. – У меня соседку отчислили. Она вообще третьекурсницей была.

Мы с папой мычим и киваем. Как-то неинтересно нам обоим про соседку. Мы пытаемся впихнуть чемодан в угол между столом и стеной – больше его некуда здесь девать.

– А ты из какого города? – спрашивает Катя, вытягивая шею. Что там хочет разглядеть? Меня ей плохо видно?

Мда, я настолько бледная, что, наверное, сливаюсь тут со стенами.

– Из Петербурга, – почему-то мне хочется подчеркнуть свою принадлежность к культурной столице.

– Вай, мой Славик тоже, – она загорается улыбкой.

Это «вай» звучит очень приторно, кажется, даже в аниме милашки ведут себя естественнее.

Не знаю, стоит ли ей рассказывать, что мы встречались. Он сделал вид, словно вообще меня не знает и не хочет. Наверное, пока не буду ничего говорить. Надо оно мне? Лезть еще в их отношения.

Может, удастся договориться с Жабой опять за полторашку, и она меня переселит?

Я изображаю жуткую обеспокоенность состоянием своей спортивной сумки, которая немного испачкалась в пыли, повалявшись тут во всех коридорах. Папа подхватывает и помогает мне стряхнуть грязь. Катя замолкает и утыкается в телефон.

Самокату находится место только в коридоре. Мы оба надеемся, что его не сопрут и что он здесь никому особо не мешает.

С вещами мы расправляемся быстро и прощаемся уже в холле, отойдя поближе к окнам и подальше от поста охраны. Папа решил отоспаться в хостеле, а в ночь поехать обратно.

– Держи, это тебе на шалости, – он сует мне незапечатанный конверт. – Только маме не говори. Это моя заначка.

Я заглядываю внутрь.

– Вау! Спасибо! – там несколько пятитысячных – для меня огромные деньги.

Папа радуется моему восторгу, а потом спрашивает вкрадчиво.

– Как ты? Я про Славу, – у самого глаза все еще на лбу, никак не спустятся.

Я стою с опущенной головой. И сердцем.

– Да нормально. Уже год прошел. Все давно… кончено, – отмазываюсь неестественной улыбкой.

Папа вздыхает.

– Кажется, сама судьба вас сводит. Очуметь, вы теперь соседи. Не верил, что такое случается.

Он смешной. Над ним судьба вообще конкретно поиздевалась. Мытарила, мытарила, а потом бац и свела с мамой опять, спустя семнадцать лет.

– Ну, так вы с мамой отличный пример, – я хлопаю его по плечу и получаю в ответ ухмылку.

– Как сказать. Я, вообще-то, чуть ли ни каждые полгода в Питер мотался, постоянно придумывал себе поводы по работе и не только. Все надеялся, что где-нибудь пересечемся. А потом и вовсе переехал. Правда, уже почти отчаялся.

– Да ладно?! – теперь и у меня глаза на лбу. Этого я не знала. Мама, интересно, в курсе? – Ты ее все это время искал?

– Ну, не прям искал. Там искать-то нечего было. Имя да лицо по памяти. Я ее и узнал-то не сразу при встрече, на самом деле.

Я в шоке! Вот это любовь! Семнадцать лет! И после короткого курортного романа! А мы со Славой почти год встречались, и он меня уже на следующий день забыл. К черту его! Найду себе настоящего парня, который будет меня любить до конца жизни. Есть же такие, как папа.

Мне так приятно об этом узнать, что настоящая любовь существует, и не где-то в кино, а прям рядом, буквально у моих родителей, и я кидаюсь папу обнимать. Сжимаю его крепко, особенно когда осознаю, что все. Он сейчас уедет. И я останусь здесь одна-одинешенька. С новой девушкой бывшего парня, которого, несмотря ни на что, еще люблю.

И что я здесь забыла? Будущее на кон поставила ради тупой идеи фикс – закрыть гештальт. Какая же я все-таки дура. В настолько тупую ситуацию я себя еще не загоняла. Однако прогрессирую.