Вечерний океан пьянил гораздо больше алкоголя, и вскоре Ан Джей обняла Раймонда за руку. Она прижалась к нему всем телом, призывая остановиться.

– Я сегодня останусь с тобой, – азиатка потянулась к губам Раймонда.

– Ты не можешь остаться, – тихо ответил он.

– Тогда поцелуй меня. Я не хочу засыпать сегодня без твоего поцелуя…

Раймонд поцеловал. Одного поцелуя Ан Джей было мало. Ее губы и вправду походили на вишню – вкусно, но невозможно съесть много.

Она не прощалась. Просто развернулась и ушла к выплывшей на берег лодке. Раймонд проводил ее взглядом до самой яхты – возможно сегодня он видел Ан Джей в последний раз. Печати смерти просто так не исчезают. Отказавшись от опасного полета, иероглиф воздуха исчезнет, а ему на смену придет иероглиф воды, земли, огня или еще черт знает чего. Смерть с трудом отпускает тех, кого успела пометить. Для чего она это делала или, лучше сказать, для кого, Раймонд не имел ни малейшего понятия. Мистер Ли знал так много и в то же время не знал ничего.

В воздухе застыл образ старика Фрэнка. Тесная комната наполнилась криком санитарки – он снова помочился в кровать. Дед плюхнулся на панцирную сетку в ожидании чистого матраса, а дверь палаты с грохотом закрылась.

– Не злись на нее, – Раймонд поставил поднос с обедом на узкий столик.

– Ей недолго осталось, на таких грех обижаться, – безразлично ответил Фрэнк, заглядывая с любопытством в тарелку.

– О чем ты?

Совсем еще юный мистер Ли, подрабатывая в психиатрической клинике, довольно часто беседовал с пациентами.

– На ней печати смерти, – Фрэнк протер вилку единственной салфеткой и взялся за макароны под куриным соусом.

– Где именно? Я не заметил…

– Да везде, – дед во всю наворачивал обед, – то там проявятся, то сям.

– И как они выглядят? – не унимался Раймонд.

– Иногда как слова, порой как символы.

– И кто их ставит? – скептически прищурился подросток.

– Смерть ставит.

– Зачем?

– Чтоб не перепутать, – Фрэнк поднял на Раймонда прозрачные глаза.

Спустя четыре дня работница клиники угодила под рейсовый автобус – спасти ее не смогли.

– Фрэнк, ты слышал? Она умерла!

– Эх, а я ведь предупреждал, – с досадой произнес старик.

– Ты предупреждал? – нахмурился Раймонд.

– Ага, впервые я увидел на ее теле черный огонь. Так, словно им были покрыты все ее руки и часть лица. Жоржина! Нет, не так, – старик задумался, – Джорджия – сказал я, ты вся в огне! Проверь газ на кухне, а лучше ничего не готовь до самых выходных. Уж не знаю, поверила ли она, но на дежурстве в субботу ее руки были чисты как у младенца. Что ж, не прошло недели, а знаки появились вновь…

– И что ты видел на этот раз? – нахмурился Раймонд.

– Видел дорожную разметку, следы шин и надпись.

– Надпись?

– Угу, Нью-Джерси – Балтимор.

Мистер Ли набрал полные легкие ночного воздуха, посмотрел в звездное лицо позднего вечера и пошагал к деревянному подмостку.

– Кьет? Шампанское достаточно охладилось?

– Да, мистер, холодное как ночь в Лондоне, – таец учился шутить.

– Неси его сюда, – улыбнулся Раймонд.

– Кьет?

Тот замер с запотевшей бутылкой в руках.

– Куда азиаты попадают после смерти?

– Куда заслужили при жизни, – развел руками таец.

Раймонд сморщился, словно съел лимон.

– А если при жизни никому не служить?

– Боюсь, я не понял ваш вопрос, – растерялся Кьет и вытащил тугую пробку, с хлопком освобождая очередного джина.

В тот вечер Раймонд напился, тщетно прогоняя мысли об Ан Джей. У нее было все, и это «все» было не способно сделать Ан Джей счастливой. Но все это было способно сделать ее мертвой.

«Что с этим миром не так?» – мистер Ли обхватил руками голову и уставился в пол.