— Моя жена та еще шутница, — доброжелательно произносит мужчина, а я зло выдыхаю, — любит шокировать людей.  

— Я не шучу, — упрямо произношу я, — вызовите полицию. Я требую, чтобы вы вызвали полицию! Я нахожусь в опасности, вы понимаете?! — пытаюсь я убедить медсестру, и, ура - она тянется к телефону. 

Ее рука замирает над трубкой, когда рядом со мной раздается шорох. Маньяк достает пистолет и прицеливается в девушку. Она резко бледнеет. 

— Руку убери, — голос мужчины меняется и становится жутким и холодным, как сталь ножа, — закончишь - и звони, куда хочешь, если не боишься, что эту клинику прикроют. Не тем людям перечить собираешься. Шевелись давай. 

Блондиночка медленно сглатывает, надевает перчатки и подходит к нам. Бросает на меня испуганный и виноватый взгляд, а я сжимаю зубы в бессильной злобе. Опять я обломалась.  

— Когда была последняя менструация? — спрашивает она отстраненным профессиональным голосом, и я цежу в ответ: 

— Двадцать шестого апреля. 

Это крайне унизительно. Все, что происходит сейчас. Еще и этот гад берет меня за руку и ободряюще сжимает. Будто бы действительно заботливый муж, который привел беременную жену на осмотр. Я пытаюсь вырвать ладонь, но пальцы сжимают кисть едва ли не до боли, и я, застонав, замираю. 

— Срок небольшой, — ровно продолжает врач, и тянется за презервативами, а я взвизгиваю: 

— Нет! Никакого осмотра через... — я запинаюсь, и выдыхаю, — не надо мне пихать ничего между ног. Через живот посмотрите. 

— Я могу ничего не увидеть.... — осторожно замечает она, а я мотаю головой. 

— Я не позволю. Смотрите так. 

Она берет гель, а я задираю свободной рукой водолазку, обнажая живот. Откидываюсь на кушетку и смотрю в сторону, пока мне смазывают кожу мерзким и липким гелем. Приспускают джинсы пониже и мажут внизу живота. 

Нервы натянуты до предела, до того, что мне хочется вцепиться зубами в руку маньяка, который задумчиво пялится на мое тело. Какая ирония - одно из первых УЗИ ребенка я делаю в компании отсидевшего за убийство и изнасилование преступника. Вроде бы во всех учебниках по материнству, которые я прочитала за этот месяц, о таком не было ни слова. Обычно там показывали умилительные картинки будущих счастливых родителей, в пастельных уютных тонах, а не прикованную наручниками мать, ладонь которой сжимает рука в шрамах. 

К животу прикасается с нажимом датчик УЗИ. А я думаю о том, что если аппарат не заметит во мне ребенка при таком осмотре, то Садаев может от меня отстать хотя бы с темой аборта. Еще бы отпечатки на пистолете восстановить как-нибудь... и моя жизнь вернется в спокойное русло. 

Датчик ездит по моему животу, а тишина становится все более и более гнетущей. Я смотрю на хмурого врача. В голове мелькает тревожная мысль: а вдруг что-то с ребенком? Почему она так напряженно молчит?! 

— Что там такое? — не выдерживаю я, а она переводит на меня испуганный взгляд. 

16. Эпизод 15

“Говори уже!” — кричит мое сознание, а по телу прокатывается волна паники, сжимая низ живота. Врач моргает, и снова смотрит в монитор. 

— Что-то с ребенком? — шепчу я из последних сил, а она качает головой. 

— Как вы себя чувствуете в последнее время? Токсикоз есть? Или, может, необычный упадок сил? — задает она вопрос, а я растекаюсь по кушетке, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок. 

— Всё есть. 

Врач двигает датчиком по животу еще раз и отворачивается к экрану, а я вздрагиваю. 

— Срок у вас очень маленький, — она разворачивает экран ко мне и показывает какие-то темные пятна, — необходимо будет сдать кровь на ХГЧ, и обязательно провести скрининговое узи в двенадцать недель. Но сейчас я могу подозревать, что у вас, возможно, будут монозиготные близнецы.