— Слушай! — я чуть на горящую конфорку вместе с кастрюлей не села. — А где я спать должна? С собакой на подстилке?

— Заказать надувной матрас? Для меня…

Я не стала отвечать.

— Малина, ну что, в однушках не болеют, что ли?

— От безвыходности положения. А тут выход есть: входная дверь. Ты не умираешь. Температура не под сорок. Вызови такси. Через пару дней заберешь машину. Никто ее не угонит.

Ну, его старую бэху угнали в итоге… Но родители на следующий же день купили сыну новую. Правда, белую. И теперь этому цвету Игорь не изменяет. Он только мне изменяет. И всем своим женщинам без исключения.

— А как же говорят, и в горе, и в радости?

— Кто говорит? — напряглась я не на шутку и отвернулась, чтобы помешать суп.

Мою душу уже перемешали и перевернули, точно омлет. Дно, увы, успело подгореть, вот и горчит во рту от обиды. Или желчи, которая против воли так и капает с моего языка. И у Игорька заметно подгорело, раз завел песню о главном — ну почему он уехать не хочет? Может, у него маленький ребенок дома? Может, так прямо и спросить?

— Не про нас говорят…

— Да? Типа, радости я никогда тебе не приносил. Так, что ли?

Я не обернулась.

— Ну так пару дней в горе за пятнадцать-то лет слабо меня вынести?

— За девятнадцать. Мы столько с тобой знакомы. Вечность. И вечность ты что-то не договариваешь.

— Чего я не договариваю-то? Могу уехать, если тебе со мной настолько противно.

— Мне с тобой тесно!

Я выключила газ и повернулась с кастрюлькой и подставкой, чтобы найти на столе свободным хоть жалкий уголочек.

— Ты же ко мне не поедешь? Тебе час до работы добираться. А на такси, наверное, еще дольше. Но если возьмешь выходной, то пожалуйста.

— Это правда?

Вырвалось у меня, потому что вдруг подумалось, что он предлагает ехать к нему только потому, что уверен, что я точно откажусь. Все просчитано.

— Что ты до сих пор не женат? — дополнила вопрос из-за его вопросительного взгляда.

— Я шесть лет в разводе.

— И шести лет тебе не хватило новую жену найти? Или никак не выбрать из такого количества претенденток?

Он вжался затылком в стену, к которой был придвинут диван. Если бы я не знала, что его волосы чистые, испугалась бы за обои.

— Я уже там был. Радости никакой, одно горе. Ты же тоже никого не нашла… И судя по тому, какой срач Лешка развел на твоей стене, пока ты его не блоканула, это была не его идея расстаться.

— А тебе не надоело читать мой Вконтакт?

— Нет, он у меня отдельной вкладкой всегда открыт.

— Какого черта, Знаменев! Я котиков не пощу!

— Ты постишь собачек… — и улыбнулся, как настоящий преданный песик. — Малина, ну ты единственная женщина, которая мне не надоела.

— Я должна возгордиться, что ли? По твоему мнению! Или хотению! Или объяснить тебе, что просто нужно чаще встречаться, чтобы тошнить друг от друга начало…

— Или один раз заболеть… — улыбается, как самый натуральный больной. — Малин, я могу уйти. Но мне у тебя очень хорошо. Даже когда ты бухтишь… Ну, побухтишь и перестанешь…

— Хотел сказать, заткнешься!

— Малин, кто из нас грубый? Точно не я…

Я! Конечно, я!

А он требует нежности! Ее было достаточно до того самого момента, когда я окончательно решила, что Игорь Игорем, а личную жизнь лучше устраивать до двадцати пять. В крайнем случае до тридцати… А в тридцать три нужно послать козла, поняв, что дальше он будет становиться только хуже.

Леша действительно не понял моего «вот чемодан, вон дверь». Даже спросил, как дурак: это, типа, я так штамп в паспорт требую? Нет, требую очистить мое личное пространство. Катись к мамочке под бочок. Пусть она тебя кормит, гладит и холит, раз такого дармоеда вырастила!