Одновременно начинается работа по написанию икон петропавловского иконостаса. Исполнялись они в столице. «Образы писать в Санктпитербурхе способнее, – писал Зарудный, – понеже мастеры тамо лутчие, которых в Москве таких не обрететца». Синод определил сюжеты будущих икон, а написание их поручили вызванным из Москвы еще в 1720 году иконописцам Андрею Меркульеву (Поспелову) и Филиппу Протопопову с пятью «товарищи». В июле того же года с ними заключается контракт (на 4 тысячи рублей), а директор типографии М.П. Аврамов отводит иконописцам «потребное число камор» на Петербургском острове, близ Троицкой площади.

Иконостас Петропавловского собора. Фрагмент. Современное фото

Работа по написанию икон продолжалась три с половиной года. Примечательно, что писались они под готовый иконостас «по той мере, как делаетца иконостас в Москве». Летом Иван Заруднев и Пётр Еропкин составляют в Москве «обстоятельной чертеж всего иконостаса,… назнача, в которых местах иконы и в какову меру надлежит быть иконам».

А в Москве работы шли полным ходом. Готовые отдельные части иконостаса, «штуки», после золочения заворачивались в просмоленный холст и укладывались в специально подготовленные еловые ящики. Уже 13 мая 1726 года состоялся указ, предписавший «из Москвы отправить в Санктпитербурх иконостас… с нарочно посланным Ингермоландского полку капитаном Андреяном Лопухиным». Ему предлагалось везти иконостас до Твери сухим путем, а далее – водой, на судах купленных или специально построенных.

Однако перевозка в том году не состоялась: кое-какие работы оставались незавершенными. В декабре Канцелярия от строений распоряжается перевезти иконостас зимней дорогой до Твери или Вышнего Волочка, «чтоб оттуда вешним временем привезть мочно было на судах в Санктпитербурх». В январе-марте 1727 года на 200 наемных подходах из Москвы в Тверь отправляются первые пять партий ящиков с деталями иконостаса.

Дело близилось в завершению, как неожиданно 19 марта 1727 года умирает Иван Зарудный. «А остался после него того дела подмастерья, которой был при нем (речь идет о столяре Иване Телеге) и пасынок Пётр Пузиков». Ульян Синявин поручает наблюдение за работами находившемуся в Москве архитектору Канцелярии от строений Тимофею Усову: «И велеть ему в деле иметь смотрение, чтоб тот иконостас по рисункам и по медалям делали правильно, со всяким посвящением, самым добрым и искусным мастерством…» Капитан Лопух сообщал, что «отделка кончиться может марта к 26 числу».

Сотни ящиков с деталями иконостаса (и отлитый в Москве колокол для Петропавловского собора) в последних числах марта 1727 года были отправлены из Москвы на 247 подводах; последняя партия (30 подвод) покинула Москву 28 марта.

От Твери до Ладоги ящики везли по реке на нанятых барках. В Ладоге по решению Адмиралтейств-коллегии Лопухин должен был нанять у купцов транспортные суда «большие и надежные; а буде на оных будут люки малы, что ящики не могут пройти – то б все велел переделать».

Все прошло благополучно, и в июле 1727 года ящики с деталями иконостаса прибыли по Неве в Петербург; их разместили в одном из амбаров на территории крепости, где они пролежали довольно долго. И решение Верховного тайного совета 5 октября 1727 года о завершении в следующем году строительных работ, включая установку иконостаса, в Петропавловском соборе, не было исполнено. (Из 42 икон к этому времени были написаны только четыре и еще две начаты.)

В начале апреля 1728 года Д. Трезини просит «для розбирания иконостаса и починки попорченных мест» разыскать в Москве и прислать в столицу столяров Трифона Иванова и Ивана Телегу, «которые в Москве тот иконостас делали и розбирали», и слесарных мастеров Степана и Петра Яковлевых для монтажа иконостаса «слесарного работою». Через полгода Трезини настаивает на установке иконостаса не позднее сентября, «понеже оному в ящиках лежать от больших весенних вод не без спасения».