Ассамблея при Петре I. С картины художника Хлебовского

Царь, бывший по рассказам искусным танцором, сам часто открывал танцы, беря на себя роль распорядителя, обучал танцам престарелых сановников, сам «изобрел» новые танцы – «цепной», например, или заключительный танец с поцелуями и поклонами. Но иной раз Пётр не танцевал, а молча, погруженный в свои мысли, тряся головой и дергая плечами, бродил по залам, наводя на гостей уныние, беспокойство и даже страх…

Потом начиналась вторая часть танцевального вечера: танцующие пары, возглавляемые скрипачом или несколькими музыкантами, обходили все основные помещения дома. Потом – музыкальный антракт, деловые разговоры мужчин и девичья болтовня с молодыми кавалерами. Ведь, как говорилось в царском указе, «съезд делаетца не для только забавы, но и для дела. Ибо тут может друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делаетца, при том же и забавы».

А потом – ужин и разъезд с обязательным объявлением о дате и месте проведения следующей ассамблеи. Впрочем, «тут быть сколько кто хочет и отъехать волен, когда хочет»…

Петровский указ полицеймейстеру столицы Антону Девиеру, «каким образом ассамблеи отправлятиш надлежит», издан был 26 ноября 1718 года Однако в быт Петербурга ассамблеи вошли гораздо раньше. Уже в немецкой брошюре, содержащей описание Петербурга в 1710–1711 годы, встречаются упоминания о «собраниях» у петровского «мундкоха» (личного повара) Яна Фельтена (отца знаменитого архитектора) и о том, что царь уже в эти годы иногда устраивал ассамблеи в питейном доме на берегу Невы, позднее перестроенном в Почтовый двор. На основании разных первоисточников мне удалось составить «календарь ассамблей» (явно неполный) в феврале 1714 года, причем в зимние и осенние месяцы этого года ассамблеи проходили и «в доме царского величества», и у царевича Алексея, и у сестры Петра царевны Наталии Алексеевны в ее новом дворце на Московской стороне (ныне – угол Шпалерной улицы и проспекта Чернышевского), и у Меншикова в его доме-дворце на Васильевском острове, и у генералов Вейде и Долгорукого, и у вице-губернатора Якова Римского-Корсакова.

А после царского указа только в декабре 1718 года состоялось пять ассамблей (у адмирала Апраксина, у вице-адмирала Крюйса, у канцлера Головкина, у вице-канцлера Шафирова, у графа Петра Толстого). Всего по документам можно насчитать около 80 домов, где с 1714 по 1724 год проводились ассамблеи. Таким образом, в петербургском общественном быту это явление случайным или редким считать никак нельзя.

Ассамблеи стали важным фактором формирования общественного и культурного быта молодой российской столицы. Они выполняли множество важных функций. И первой, важнейшей была функция социальная. Петербург – центр страны, в котором складывалась и укреплялась «партия реформаторов», был настоящим «гнездом Петровым». Сплочение, объединение «птенцов» этого гнезда происходило в особых условиях, шло непрерывно, «в трудах державства и войны», в деле и на досуге. В процессе сплочения, в процессе выработки и уточнения идей реформы ассамблеи играли очень важную роль.

Вместе с тем они являлись первым информационным, коммуникационным центром. Здесь сообщались, «обращались» различные новости – политические, деловые, светские: в процессе общения рождались новые подробности, новые сюжеты, возникали новые повороты. И этой стороны значения ассамблей также нельзя преуменьшать.

В ассамблейном церемониале и традициях была реализована потребность общества в развлечениях, в организованном досуге; развлекательная функция ассамблей нередко выдвигалась на первый план, воспринималась некоторыми историками как главнейшая, едва ли не единственная. Это неверно, но роль ассамблей в выработке новой «культуры досуга» несомненно очень значительна.