«Великую ассамблею», устроенную 12 октября 1719 года в честь 2-летия царевича Петра (сына царевича Алексея), газета «Ведомости» описывала так: «В 4-м часу пополудни в новопостроенных галереях (в летнем саду) была великая ассамблея, и весь день, даже до полуночи, была пушечная стрельба и иллюминация…»

Таким образом, ассамблеями именовались не только домашние собрания, проводившиеся по определенным правилам и церемониалу, но и широкие многолюдные празднества в честь каких-то памятных, значительных дат или событий. Этим подчеркивалось общественное значение ассамблей.

Но кроме ассамблей были в Петербурге и различные вечеринки, банкеты (термины эти встречаются в документах тех лет), маскарады.

«Большой маскарад, – пишет Вебер о январском маскараде 1715 года, – к которому двор готовился три месяца… был назначен на 400 человек, при этом каждые четыре лица должны были иметь свой костюм и особый музыкальный инструмент. Вместе должны были быть представлены 400 различных костюмов и музыкальных мелодий.

Сам царь был одет французским крестьянином и вместе с тремя генералами искусно выколачивал на барабане… Из церкви процессия направилась во дворец, где веселое пирование продолжалось несколько дней и сопровождалось катанием на санях, во время которого также проделывались разные забавные потехи… Подобного маскарада, может быть, никогда не бывало на свете…»

Мы ошибемся, если будем считать введенные Петром в петербургский быт ассамблеи только развлечением. Это была, как говорил наш знаменитый историк В. Ключевский, «и биржа, и клуб, и танцевальный вечер». Ассамблейный церемониал был раз и навсегда установлен и строго соблюдался.

В зимнее время (а это был обычный сезон их проведения) ассамблеи начинались не ранее пяти часов вечера и заканчивались не позднее восьми. Место их проведения заранее объявлялось «письмом или иным знаком, куды всякому вольно пойтить, как мужскому полу, так и женскому». Состав гостей также определялся петровским указом: «знатные персоны», «вышние чины» – придворные вельможи, генералы, иностранные дипломаты, чиновники высоких рангов, «знатные купцы и начальные мастеровые люди» – особенно петровские корабелы. «То ж разумеетца и о женском поле, их жен и детей»…

Хозяева дома, где устраивалась ассамблея, особого участия в ее ходе не принимали; встречая гостей уже в комнатах, они потом «растворялись среди них». «Хозяин не повинен гостей ни встречать, ни провожать, ни потчевать, но только несколько покоев очистить, столы, свечи, питье приготовить». Одежда и прически гостей должны были быть «на европейский манер»…

Идея равенства всех присутствующих должна была определять дух ассамблеи, ее настрой. «Вольно сидеть, ходить, играть – ив том никто другому прешкодить (препятствовать) или унимать, также церемонии делать вставанеем, провожаньем и протчим отнюдь не дерзает под штрафом… но только при приезде и отъезде поклоном почтить должно…»

Непринужденность самочувствия, раскованность в поведении, полная свобода в выборе занятий и развлечений предписывались всем. Упоминание в указе о «штрафе» (знаменитый «Кубок Большого Орла») – не шутка и не пустая угроза. Известно, например, что в 1723 году адмирал Крюйс был оштрафован на 50 рублей (огромная по тем временам сумма) «за небытность на водяной ассамблее» – и такое тоже бывало…

Кто из гостей курил в курительной, кто играл (в шахматы или шашки – картежная игра запрещалась), кто беседовал у столов с напитками (вино, водка, пиво, мед, кофе, чай с вареньем, лимонад, шоколад), кто устремлялся в танцевальную залу – большую, нарядную, с большими окнами и зеркалами на стенах. Танцевальная программа тоже была определена: два менуэта, английский контрданс – своеобразная «пантомима ухаживания», полонез, «грософатер» – массовый танец…