- Я хочу гулять по Стамбулу. - ору через дверь. - И есть! И… пока все.

- Это пока. - хитро и многообещающе отзывается Громов.

Вид на Голубую мечеть чуть скрашивает мне длинную очередь в Айя-Софию. Андрей хотел рвануть к самому открытию, но я со своим покрасневшим носом отказалась наотрез и час приводила себя в порядок.

Главная площадь Стамбула весьма символичная — с одной стороны огромный бывший христианский собор, с другой — главная мечеть города.

- Вау… - делаю пару уродливых «туристических» селфи на телефон, а потом спохватываюсь — выложить нельзя. Сашка ведь думает, что я в Бодруме, а Стамбул слишком узнаваем.

- Мне очень нравился курс Турции на светское государство. Ататюрк сделал Софию музеем, открыли все мозаики и прочее. - рассказывает мне Андрей а я жую местный туристический рогалик с кунжутом. Вкуснотища невероятная. - Но теперь политика поменялась.

- Да? - я ничего в политике не понимаю.

- Эрдоган хочет снова сделать Софию мечетью, его электорат в основном мусульмане, так что истово поддерживают.

- Ну, это их дело, разве нет? - рассматриваю мощные контрфорсы собора. Внешне знаменитая София не особенно впечатляет — довольно грузное, не особо украшенное розовое здание, подпертое огромными уродливыми пристройками. Ну...так.

- Христиане с тобой не согласятся. Многие осуждают.

- Ну, демократия есть демократия, большинство решает, - пожимаю плечами.

- Именно. Десять веков София была главным собором христианского мира, до того как построили собор Святого Петра в Риме. Подумай, какое она производила впечатление веке в десятом. И почти целый век она была ни нашим ни вашим — в ней соседствовали и христианские мозаики и имена пророков ислама. Олицетворение мира без разрозненности по принципу веры. Супер же!

- Но сейчас она в Турции и почему они должны отчитываться перед кем-то как использовать здание? Ну правда. Вот смотри, - угощаю его кусочком рогалика и Андрей с удовольствием ест. - Например, у меня дома стоит ваза династии Минь. Очень древняя дорогая, но она моя личная. И если умрет моя кошка, и я решу сделать из вазы хранилище ее праха, имеет ли право Китай и общественность предъявлять мне претензии?

- Мне жутко это в тебе нравится.

- Что? То что у меня нет кошки?

- То что ты не соглашаешься ни с чем слепо. Эм… - он почесывает бороду. - Мне нравится твой ум. О, как.

- Ну конечно, - лукаво улыбаюсь.

- А что? Ну да, не стану скрывать мне нравится не только твой ум, а еще некоторые места и части тела… - он задумчиво так смотрит мне за спину и вниз.

- Пошляк.

- Ой, прости -прости. Ты же у нас категорически против горячего секса.

- Ну не то чтобы категорически…

В Софии мы проводим больше часа и изнутри она впечатляет куда как сильнее. Мрамор, объем и словно парящий в воздухе купол.

Андрей веселится показывая мне вырезанные в одиннадцатом веке каким-то викингом надписи на перилах.

- Здесь был Вася?

- Насколько я помню это просто имя. Но смысл тот же.

- Варвары!

- Викинги. И при этом эта его надпись так стара, что сама стала достопримечательностью.

- А когда сделал думаешь его выпороли?

- Об этом история умалчивает.

Выползаем довольные. Я полна новых впечатлений и мы идем обедать. Потом Голубая мечеть, где на входе меня рядят в полностью закрытое платье и Андрей нагло фоткает меня во всех ракурсах.

- Нет, а ислам все-таки ничего, я не против замотать тебя от чужих глаз.

- Ага, мечтай!

Потом Базилика — подземное водохранилище и тут мои силы заканчиваются.

Мы сидим на парапете клумбы, я страдаю, пока Андрей разыскивает аптеку и добывает мне пластырь.