Костя вызывался составить мне компанию, и я немного подождал его, а потом мы на пару двинулись к «Ручейку».

– Может, пива возьмём? – предложил Чижов, когда проходили мимо коммерческого киоска.

У меня в карманах гулял ветер, и я покачал головой.

– На нулях.

– Да не вопрос, со мной за мебель рассчитались.

Я прищёлкнул пальцами. Точно! Понедельник же! Толстый обещал сегодня за август получку выдать. Блин! Надо было сразу после политеха в гараж идти, а теперь уже только завтра деньги смогу получить.

Чиж купил в ларьке шесть бутылок, открывать их не стали, убрали в мою сумку со сменной одеждой; сам Костя пришёл в качалку с пластиковым пакетом, его ручки подобного веса могли и не выдержать.

– Сходи, вызови его, – сказал Чижов на крыльце «Ручейка» и достал пачку сигарет. – Анька на меня и так волком смотрит, скоро кусаться начнёт.

Я поставил сумку ему под ноги и прошёл в магазин, там миновал немногочисленные секции, где продолжали торговать рыболовными снастями и спортивными товарами, и двинулся в дальнюю часть, разгороженную на закутки со всякой всячиной: одеждой, аудиокассетами и батарейками, мелкой бытовой техникой, книгами и даже парфюмерией. Именно там располагался отдел Гуревича; был он лишь чуть больше соседних, туда кое-как уместились два диванчика да заменявший прилавок журнальный столик.

Вот за ним-то, друг напротив друга, и сидели Андрей и Анна. Вид оба имели утомлённый, но закрыть избушку на клюшку и отправиться домой не могли по той простой причине, что только-только закончился рабочий день и в магазине намечался вечерний приток посетителей.

– Привет-привет! – расплылся я в широкой улыбке, протянул руку приятелю и обратился к его подруге: – Ань, украду у тебя Андрея?

Девушка тяжко вздохнула, и обтянутая кофточкой внушительная грудь колыхнулась столь впечатляюще, что проняло даже меня, хоть ценителем такого монументального сложения и не был. Но тут любого нормального мужика зацепило бы: подруга Андрея отличалась на редкость выдающимися формами, при этом об излишней полноте речи не шло. Пока – так уж точно.

– Серёжа! – страдальчески протянула Анна. – Я и так здесь дни напролёт кисну! Ты предлагаешь до самого закрытия одной куковать?

– Так это, – пихнул я локтем в бок поднявшегося на ноги приятеля, – мы тебе сменщицу нашли. Андрей ещё не сказал, что ли?

– Не говорил, – поджала губы Аня и прищурилась. – И кого нашли?

– Одноклассницу нашу бывшую, – пояснил я. – Хорошая девочка, сработаетесь.

Аня кинула пристальный взгляд на Андрея, скрестила ноги и вдруг спросила:

– И чья это первая любовь?

– Почему сразу – любовь? – насупился Фролов. – Чё ты начинаешь?

Я быстренько вытянул его в проход и подмигнул Ане.

– Только не первая, а просто школьная.

– Никак твоя, Сергей?

– Это было давно и неправда, – улыбнулся я, не став сдавать товарища. – Завтра знакомиться приведу! – А когда мы уже отошли от салона, недоумённо спросил: – Ты чего там сопли жевал? Сам о Янке сказать не мог, что ли?

– Да повода не было, – пожал Фролов накачанными плечами, встопорщил короткий ёжик светлых волос и прищёлкнул пальцами. – Да! Серый, ты не забудь – завтра утром Воробья на вокзале встречаем.

Я наморщил лоб и припомнил, что Рома действительно говорил вчера о чём-то подобном, прежде чем в ход пошла тяжёлая артиллерия в виде трёх бутылок «Пшеничной».

– Во сколько его поезд приходит?

– В пятнадцать минут седьмого уже там надо быть.

– Блин! – выругался я. – И ни туда, и ни сюда! Но раз обещал, съезжу, куда деваться.

– Молорик! – похвалил меня Андрей. – А сейчас чё пришёл?