Я только плечами пожал. Обычно после прогулки покупал какой-нибудь шоколадный батончик, но благодаря исключительному дядькиному везению в карманах гулял ветер, традицию пришлось нарушить. А только двинулись к пешеходному переходу, и Зинка встрепенулась, заслышав:

Девчонка тут же свернула к киоску звукозаписи, но надолго там не задержалась, только перекинулась парой слов через крошечное окошко с продавцом и вернулась крайне разочарованной.

– Думала, новый альбом вышел, а это сборник, – поведала она мне.

– Ох, беда-беда, огорчение! – не удержался я от подначки.

Зинка нахмурилась.

– Тебе «ДДТ» не нравится?

– Не-а, не нравится, – сознался я.

– Но песня-то хорошая, согласись!

Тут спорить не стал, кивнул.

– Эта – хорошая. А так – одна перестроечная остросоциальная фигня.

Зинку будто шилом в известное место ткнули.

– Серёжа! – возмутилась она. – Может, тебе вообще русский рок не нравится?

– Почему не нравится? «Агата Кристи» очень даже нравится. Ещё «Браво» и «Машина времени».

– Серёжа, ты серьёзно? «Браво» – это какие-то ретро-стиляги, а «Машина» вообще эстрада, а не рок!

Я приобнял девушку за талию и покладисто произнёс:

– Как скажешь.

Зинка раздражённо высвободилась и спросила:

– «Наутилус» – тоже перестроечная фигня?

Лицо её раскраснелось от возмущения почище чем после бега, и я решил не перегибать палку и по поводу творчества свердловской рок-группы шуточек не отпускать.

– «Наутилус» – нет. Они умнее, тоньше…

– И серьёзней, я помню! – фыркнула Зинка, потом сменила гнев на милость и взяла меня под руку. – А «Кино»?

– Пафосно. И слишком всё серьёзно. Перемен!..

Я только начал с выражением напевать, как меня мигом заткнули.

– Ну конечно! Для тебя только поп-дуэт «Кар-мэн» не слишком серьёзный!

– И не пафосный, – не преминул добавить я.

Мы вышли к кафетерию, и Зинка замедлила шаг.

– Может, чего-нибудь вкусненького возьмём? – предложила она.

Сегодня вполне могла работать Алёна, заходить в кафетерий нисколько не хотелось, и уж тем более не стоило делать этого в компании Зинки. Да и в карманах гулял ветер, одно сплошное расстройство выйдет.

– Деньги забыл взять, – соврал я. – Ты лучше поднимайся чай пить. Я до двенадцати свободен.

– Не могу, – отказалась девчонка. – Ксюша в гости приехать должна. И папа к дяде Пете собирался заглянуть. Они уже с мамой поругались по этому поводу с утра.

Я закатил глаза, но от язвительных комментариев воздержался. С превеликим трудом удержался, между прочим, поскольку вместо употребления беленькой в компании соседа дяде Пете полагалось натягивать в хозблоке уворованную вчера мной колючую проволоку.

Мы двинулись дальше, и Зинка продолжила допытываться о музыкальных пристрастиях.

– «Аквариум»? – упомянула она смутно-знакомое название.

У этой группы слышал, пожалуй, только одну песню, о ней и высказался:

– «Поезд в огне» – конъюнктурная поделка, больше ничего у них не знаю.

– А как же «Город золотой»?

– Не, ну «Город» ничего.

– «Ария»?

Я озадаченно хмыкнул и напряг память.

– «Ария», «Ария»…

– Я тебе давала альбом послушать! «Герой асфальта»! Помнишь?

– А! – прищёлкнул я пальцами, и в самом деле припомнив упомянутую девчонкой кассету. Но о безмерном пафосе упоминать не стал, вместо этого обнял девчонку за талию и сказал: – У них классная песня о Жанне!

– Точно! – обрадовалась Зинка. – Моя любимая!

Ну я и напел:

– Стюардесса по имени Жанна!..

– Дурак! – обиделась девушка и пребольно ткнула меня кулачком под рёбра. – Вот зачем ты так, а?

– Да шучу, шучу! Мне про улицу роз тоже понравилась. Серьёзно!