Став императором, Александр быстро обрел лоск и уверенность в себе, а вместе с этим – славу покорителя женских сердец. Статный красавец, невероятно обаятельный, с ласковыми манерами, император мог покорить любую, и ему это невероятно льстило. Первый из его громких романов случился вскоре после воцарения, когда Александр был в Пруссии. Королева Луиза была очень красива и умна; чтобы добиться желаемого союза, Александр очаровал Луизу, но и сам влюбился в нее так, что хранил память о ней до самой смерти. Потом были графиня Мария Голицына и актриса мадемуазель Жорж, которая незадолго до этого была любовницей самого Наполеона, но всех их затмила самая, пожалуй, долгая и глубокая привязанность императора – Мария Антоновна Нарышкина, в девичестве польская княжна Святополк-Четвертинекая. Эта редкостная красавица, «северная Аспазия», как ее называл в своих стихах Державин, прославилась своими любовными похождениями. Александр был у нее далеко не первый и не единственный, но никакие измены Нарышкиной не могли поколебать любви Александра. Когда же Мария Антоновна забеременела, счастью его не было предела. Сама Нарышкина не упустила случая уколоть императрицу: «Она имела глупость сообщить мне первой о своей беременности, – писала Елизавета матери, – столь ранней, что я при всем желании ничего бы не заметила. Полагаю, что для такого поступка надо обладать бесстыдством, которого я и вообразить не могла. Это произошло на балу, тогда еще ее положение не было общеизвестным фактом, как ныне, я говорила с ней, как со всеми прочими, спросила о ее здоровье, она пожаловалась на недомогание: «По-моему, я беременна». Как вы находите, Мама, каким неслыханным бесстыдством надо обладать?! Она прекрасно знала, что мне небезызвестно, от кого она могла быть беременна. Не знаю, к чему это приведет и чем кончится, но знаю только, что я не стану убиваться из-за особы, которая того не стоит, ведь ежели я до сих пор не возненавидела людей и не превратилась в ипохондрика, то это просто везение».

У Нарышкиной родилась дочь Софья, которую Александр очень любил; считается, что всего Мария Антоновна родила ему троих детей, хотя при ее весьма вольном образе жизни в отцовстве не была уверена даже она сама.

Жан-Лоран Монье, Портрет императрицы Елизаветы Алексеевны,1807 г.

А между тем Елизавета находилась в расцвете своей красоты. Один дипломат писал о ней: «Трудно передать всю прелесть императрицы: черты лица ее чрезвычайно тонки и правильны: греческий профиль, большие голубые глаза, правильное овальное очертание лица и прелестнейшие белокурые волосы. Фигура ее изящна и величественна, а походка чисто воздушная. Словом, императрица, кажется, одна из самых красивых женщин в мире. Характер ее должен соответствовать этой приятной наружности. По общему отзыву, она обладает весьма ровным и кротким характером; при внимательном наблюдении в выражении ее лица заметна некоторая меланхолия… Общественная жизнь императрицы так же проста, как и жизнь ее августейшего супруга. Чтение, прогулки и занятия искусствами наполняют ее досуг».

Где-то около 1803 года у Елизаветы появляется новое увлечение: она замечает красавца-кавалергарда, который тоже нередко бросает на нее влюбленные взгляды. Это был штабс-ротмистр Алексей Охотников. Трудно поверить, но почти два года прошли в ловле ответных взглядов, сдержанных вздохах и тайных мечтаниях. Только в 1805 году, когда император вместе с войском ушел в европейский поход воевать с Наполеоном, Охотников, оставленный в России из-за чахотки, смог наконец добиться ответной страсти императрицы. Тайный, полный взаимной страсти роман продолжался несколько месяцев: «каждую ночь, когда не светила луна, он взбирался в окно на Каменном острове или же в Таврическом дворце, и они проводили вместе 2–3 часа…». В своих полных глубокой любви и страсти письмах, как свидетельствует читавшая их – после смерти Елизаветы – супруга Николая Первого Александра Федоровна, Охотников называл Елизавету «ma petits femme», «топ ami, та femme, топ Dieu, топ Elise…», т. е. моя маленькая женушка, мой друг, моя жена, мой бог, моя Элиза…